Летопись Мира - Информационный бюллетень

Энциклопедический Фонд

Контакты:
E-mail: ,

Адрес редакции:
191186, Санкт-Петербург,
ул.Миллионная, д. 5,
СЗТУ, кафедра ВМКСиС.

ПУБЛИКАЦИИ СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ

Источники о христианизации Руси

Золин П.М., д.и.н., профессор

Начало христианства Великий Скифии (Пра-Руси)

За последние два-три века неизмеримо расширилась источниковедческая база истории , введены в научный оборот многие новые источники, а ранее известные получили новую трактовку. Это утверждение относится к письменным источникам, но в еще большей мере - к памятникам археологическим. Например, сейчас на юге России, главным образом в Крыму и на Кавказе, восстали из небытия десятки раннехристианских храмов. Появились и новые работы, посвященные изучению тех или иных вопросов истории христианства на юге России. Особенно большие изменения произошли в изучении общей истории Восточной Европы: и в истории отдельных народов, ее населявших, и в изучении ее освоения, торговли, в ней происходившей, а также в изучении происхождения восточных славян, их появления в Восточной Европе и образования средневековой Руси.
Вопрос о посещении апостолом Андреем Первозванным северного и северо-восточного побережья Черного моря, а возможно, и пределов киевских и новгородских был поставлен задолго до Х1Х века ( "истории русской церкви" митрополита Макария). Хотя бы летописная повесть о посещении Руси Андреем Первозванным была веками хорошо известна. Но в конце XVIII в. историки в лице Шлецера и иных "ревнителей науки" стали проявлять сомнения в истинности этого летописного сказания, причем не особенно утруждая себя аргументацией.
Митрополит Макарий сделал очень важное дело - связал летописное предание с известиями позднеантичных и раннесредневековых, в основном византийских, авторов. Те упорно говорили о посещении апостолом Андреем не только южного, северо-восточного и северного Причерноморья, но и о просвещении им скифов и скифской страны, т. е. глубинных районов Северного Причерноморья. Самое раннее свидетельство, использованное митрополитом Макарием,- слова Оригена, сохраненные Евсевием Памфилом в "Церковной истории"; остальные свидетельства относятся к последующим векам, составляя единую цепь (с некоторыми хронологическими лакунами) от III до VIII в., т. е. почти до истоков летописного сказания. Проанализировав источники и историческую ситуацию, Макарий пришел к выводу, что посещение апостолом Андреем не только берегов Черного моря, но и пределов киевских и новгородских - исторически вполне реальное событие.
"Как бы то ни было,- пишет объективный историк,- только предание о благовестии святого апостола Андрея даже во внутреннейших областях нашего отечества не заключает в себе ничего невероятного, и нет основания отвергать его безусловно или принимать за одну идею".
После выхода книги митрополита вопрос о возможности посещения апостолом Андреем северного Причерноморья и Скифии - последнее название давно употреблено в расширительном значении, включая и посещение земли Русской,- не только не сошел со страниц печати, но приобрел еще большую остроту. Литература по нему огромна. Убедительны и имена ученых. Е. Е. Голубинский, В. Г. Васильевский, С. П. Петровский, В. В. Болотов, А. Седельников, А. Погодин, А. Г. Кузьмин, Л. Мюллер, И. С. Чичуров. Общая тенденция в "истинной истории" (нас много - мы правы) ,- полное отрицание достоверности летописного сказания о посещении апостолом Андреем и его учениками киевских и новгородских пределов. А в итоге и северного Причерноморья, т. е. Боспорского царства, Херсонеса, Ольвии и других античных городов; дело доходит и до отрицания посещения апостолом Андреем и Византия, будущего Константинополя. На первый план выдвигаются разные конъюнктурно-политические моменты. Утверждается, например, что греческие тексты о посещении апостолом Андреем берегов Черного моря, включая Византий, появились якобы для того, чтобы доказать апостольское происхождение Константинопольской кафедры. То же самое утверждается и в отношении летописного сказания о посещении апостолом Андреем будущих русских земель: сказание появилось (подразумевается - было придумано), чтобы обосновать апостольское происхождение Русской Церкви. При таком подходе от исследователей совершенно ускользает достоверность и правдоподобность самого события, оно фактически выпадает из реально происходивших, превращается в чисто литературный сюжет, который - и только он - становится предметом изучения. Многие авторы рассматривают только судьбу сказания в средневековой русской литературе, т. е. достоверность сказания не является предметом их изучения. Но даже и эти авторы стараются всегда подчеркнуть недостоверность, фантастичность, вымышленность сказания о посещении апостолом Андреем территории будущей Руси.
Вот аргументация Е. Е. Голубинского : 1) апостол Андрей посетил северный берег Черного моря, что дало повод летописцу продолжить его путь дальше на север до Киева, сделано это было для того, чтобы показать, что мы не хуже других; 2) такое путешествие невозможно, ибо во время апостола Андрея земля эта была совершенной пустыней; 3) путь от новгородских пределов в Рим невероятен, он основан на невежестве автора и рассчитан на невежество читателей.
Вывод отсюда понятен - летописное сказание об апостоле Андрее является вымыслом или рюриковского общества, или одного человека. Все аргументы против вывода даже не указываются.
Многочисленные позднеантичные и раннесредневековые городища и некрополи степной и лесостепной зоны Европейской части России, крупные античные города Приазовья, такие как Феодосия, Пантикапей, Танаис, Фанагория и иные, многими своими находками опровергают этот однозначный вывод.
Задолго до нашей эры со времен неолита Восточная Европа была уже довольно плотно населена народами, обладавшими значительными различиями . Почти все исследователи выделяют в Восточной Европе праславянские, племена, с которыми связываются определенные археологические культуры. В том, что по крайней мере в XV-XII вв. до Р. Х. праславяне уже живут на интересующей нас территории, сомнений нет. Различия во мнениях касаются лишь атрибуции определенных культур славянам и ареала их распространения, локализации.
Именно общность основных элементов исторического и экономического устройства этих городов, при разнообразии конкретных форм их проявлений, общность исторической эволюции, дает основание называть огромное количество больших и малых городов, разбросанных от Гибралтара до Меотиды, "античным миром", неотъемлемой частью которого являлись города, расположенные на северном побережье Черного моря. Из религий и культов этого мира немало почерпнуло христианство, затем утверждавшееся в Скифии и на Руси.
Появление античных городов на северном берегу Черного моря имело далеко идущие последствия. Одно из самых значительных то, что отныне вся Восточная Европа от Карпат на западе до Уральских гор на востоке и от северного берега Черного моря до современной Перми стала неотъемлемой частью античного мира. Эти земли частью входили в состав греческих полисов (например, Боспора) , а затем в состав Римской империи (провинции Мезия, Малая Скифия и т.п.). Они осваивались античными купцами и путешественниками. В основном по большим рекам: Днестру, Южному Бугу, Днепру, Дону, Волге,- по их притокам и т. д. Об этом свидетельствуют многочисленные находки античных вещей, изготовленных или в самих северопричерноморских античных центрах, или же в других городах античного мира, и привезенных в центры северного берега Черного моря, и через них попавших в степь и лесостепь. Об этом же свидетельствуют и античные монеты, обнаруженные тысячами на этой же территории, причем отдельные монеты найдены не только у Восточной Балтики, но даже на Алтае и Камчатке. В III-II вв. до Р. Х. в эпоху эллинизма составляются карты, на которые нанесены уже все имеющиеся в Восточной Европе горы, водоемы и реки.
Античные северные города обычно занимали площадь 40-50 га, были окружены мощными стенами, имели правильную планировку улиц, обладали водопроводной и канализационной сетью. В них было много храмов, посвященных разным божествам, в том числе и восточным, находились стадионы и театры, хорошо оборудованные военные и торговые порты. Особенно важно то, что почти в каждом из них была своя еврейская община. Восточный Крым, Таманский полуостров и прилегающие к нему земли составляло Боспорское царство со столицей в Пантикапее (современная Керчь), основанное в V в. до Р. Х., в IV-III вв. до Р. Х. оно было одним из главных поставщиков хлеба в Афины. Города были хорошо благоустроены (население каждого из названных больших городов составляло 25-30 тыс. человек) и имели со степью развитые, веками устоявшиеся пути сообщения.
Степную часть Крыма веками занимало главное Скифское царство со столицей в Неаполе (современный Симферополь). Прилегающие степи населяли сарматы, а севернее жили другие народы, включая славян, которые занимали в частности среднее Поднепровье. Так что край, куда направлялся апостол Андрей, не представлял из себя пустыню, а был давно освоен и обжит.
Путь, по которому летописец отправляет апостола Андрея в Рим,- знаменитый янтарный путь, который существовал, и весьма активно, с 1У - III тысячелетия до Р. Х. Для времени путешествия апостола Андрея направление этого пути, его начало и конец, вопросы охраны путников в дороге, организация путешествий хорошо разработаны западными исследователями на основании письменных источников и огромного материала, добытого путем раскопок: кладов монет, обнаруженных при раскопках дорог раннеантичного, греческого и римского времени и др.
Новую работу с большой группой источников провел академик В. Г. Васильевский, основатель русской византинистики, в первой главе своего труда "Хождение апостола Андрея в стране мирмидонян". Велика заслуга Тишендорфа и Липсиуса - издание группы текстов - Актов апостолов, давшее ученым ценный свод источников по истории раннего христианства и, в частности, о местах апостольской проповеди.
Среди текстов, введенных в научный оборот, несколько посвящено апостолу Андрею. Среди них: 1) Деяния апостолов Андрея и Мефодия в стране антропофагов, 2) Деяния святых апостолов Петра и Андрея, 3) Деяния и мучение святого апостола Андрея. Некоторые из этих памятников были известны ранее и в славянском переводе, который помог издателям при восстановлении греческого текста, имеющего некоторые лакуны.
Все тексты, повествуя об апостольской проповеди среди варваров, сообщая о нравах и обычаях жителей, привязывают их к определенной местности, а также дают названия тех пунктов, которые посещали апостолы. Академик В. Г. Васильевский сопоставил имеющиеся в текстах топографические и этнографические данные с той традицией, которую античные авторы связывают с народами, обитавшими в северном Причерноморье. Результат такого сопоставления был следующий . Тексты, связанные с апостолом Андреем и вышедшие из гностической среды, сохранили живое свидетельство о посещении группой апостолов, включающей Андрея Первозванного, Петра и Матфея, ряда городов Северного Причерноморья и Скифии. Все, что сообщается в этих сказаниях о народах, которых посещали апостолы, укладывается в тот образ, в те представления о народах, населяющих Скифию, которые сложились на протяжении веков на основании разного рода свидетельств. "Что касается русского сказания, внесенного в нашу первоначальную летопись, то оно находится, конечно, в связи с указанными сейчас учеными мнениями византийцев XI в. и ведет свою родословную от тех же гностических хождений, которые нами выше были изложены. Странными представляются не основная тема сказания и не ее мотивы, а только ее развитие и подробности, едва ли объяснимые из дошедших до нас апокрифических источников. Как скоро признано было несомненным путешествие апостола Андрея по Русской земле, то уже было вполне естественно привести его на то место, где потом явился Киев, мать городов русских, если бы даже и не было для этого какого-либо особенного повода или в древнем храме в честь Первозванного, или же в древнем обычае ставить кресты на горах и возвышенностях".
"Итак, нет ничего невозможного в том предположении, что автор "Повести о начале Русския земли" в самом деле имел в руках тот источник, на который он ссылается, то есть, какое-то хождение апостола Андрея в такой редакции, где речь ведена была от имени апостола, или, другими словами,- в наиболее древней, до нас уже не дошедшей форме апокрифических сказаний такого рода. Это не было хождение в страну антропофагов или мирмидонян, потому что имена князей - Диулес и Дидалакх - не соответствуют мирменским Фулванам (FoulbЈnoj), упомянутым в деяниях Матфея (Матфия)… Достоверно, а также и важно для нас только то, что в русской старинной литературе есть следы таких сказаний об апостоле Андрее, какие нам теперь уже недоступны, и что эти сказания, подобно хождению в землю антропофагов, могли быть относимы к Скифии, и потому с некоторым правом приурочивались позднее к Русской земле. Если бы таких памятников дошло до нас большее количество, то, без сомнения, разъяснилось бы наиболее простым и удовлетворительным образом многое, что теперь затрудняет и сводит с прямой дороги любознательного историка и пытливого исследователя старины.
В частности, мы можем думать, что не только русское сказание о путешествии апостола Андрея по Русской земле, внесенное в нашу летопись, основано прямо на каком-либо не дошедшем до нас изводе "хождения", но что и в византийской литературе иные понятия о Русской земле и некоторые термины для ее обозначения поддерживались знакомством с апокрифами и что не только Мирмидония, но и самый Самватас (название Киева у Константина Багрянородного), над которым мы столько ломаем головы, имеют или имели бы свое настоящее объяснение в географической номенклатуре отреченных книг". "Что позднейшие, более подробные повествования о путешествиях апостола Андрея, замечающиеся в памятниках византийской церковной литературы VIII и следующих веков, находятся в зависимости от апокрифических источников, это не подлежит сомнению и давно признано; но очень возможно, что и некоторые из первоначальных кратких сведений у церковных писателей более раннего времени ведут свое начало из того же источника. Наоборот, странное сказание о посещении Русской земли Первозванным апостолом, внесенное в нашу первоначальную летопись, никак не может быть считаемо изобретением или пустою выдумкою местного тщеславия, но, по крайней мере, в основе своей согласно с воззрениями византийской учености XI столетия и, следовательно, находится в той или другой связи с древнейшими преданиями".
Так воспринимал и оценивал возможность посещения апостолом Андреем восточного и северного Причерноморья, а также пределов Киева и Новгорода основатель русской византинистики, блестящий знаток источников, тонкий и вдумчивый их истолкователь академик В. Г. Васильевский, чей авторитет во всем мире даже спустя более века после его кончины остается очень высоким.
С. П. Петровский в исследовании "Сказание об апостольской проповеди по северо-восточному Черноморскому побережью" пошел дальше и глубже своих предшественников, причем по двум линиям. Опираясь на тексты, изданные Фабрициусом, Тишендорфом и Липсиусом и другими исследователями, С. П. Петровский выявил истоки текстов до возникновения первоначального текста и его эволюцию, пока текст не приобрел те формы, которые давно и широко известны в литературе по авторам VIII в.
Второе направление исследования - это линия, намеченная и проведенная В. Г. Васильевским в "Хождении апостола Андрея в стране мирмидонян". Если В. Г. Васильевский ограничивается общими выводами: о Скифии и др., то С. П. Петровский привязывает топонимы к более конкретной местности, к определенному региону, следствием чего является необычайная топографическая точность и конкретность. Проследить путешествие апостолов хронологически, т. е. составить описание по каким-то временным отрезкам, на основании наблюдений С. П. Петровского можно сделать достаточно убедительно.
С. П. Петровский учел и обработал все редакции и переводы апокрифов на все языки: эфиопский, коптский, сирийский и др. (глаголица признается близкой по начертанию им) - и выявил эволюцию этих текстов на протяжении нескольких веков. Итог всеобщего и тщательного анализа: "О времени происхождения оригинальных, переводных, переработанных и новообразованных апокрифических сказаний об апостольской проповеди по северо-восточному берегу Черного моря, находим, что а) самые ранние редакции этих сказаний возникли в I-II вв. и, следовательно, древнее аналогичных кратких церковных известий, из которых древнейшие, как увидим далее, относятся ко временам Пантена и Оригена. Так, наличные редакции греческих "Деяний апостолов Андрея и Матфея в городе антропофагов" и "Деяния апостолов Андрея и Петра в стране варваров" принадлежат половине II в. и, может быть, концу I-го, началу II столетия. Из сказаний второй группы сирийская "История мучеников, апостолов Матфея и Андрея" в настоящем ее виде явилась между серединой II и IV вв.; эфиопские апокрифы "Фаддей в Сирии и Дакии" не древнее конца IV в.; англо-саксонская легенда "Андрей" составлена самое раннее во второй половине VII столетия. "Мученичество апостола Матфея", которым открываются легенды третьей категории, в редакции, сохранившейся поныне, принадлежит концу IV- началу V в.; древнейшая же чисто гностическая редакция его относится или к концу II-го, или к началу III столетия". Желающих опровергнуть это аргументами нет.
С. П. Петровский провел детальное сопоставление собственных имен, названий населенных пунктов, этнонимов по всем авторам античной эпохи и связал с ними сведения, известные по всем видам апокрифов, сказаний prЈxeij (деяний) и других типов источников раннехристианской литературы. Свой окончательный вывод сформулировал так: " Анализ собственных имен, сохраненных апокрифическими сказаниями об апостоле Андрее и его сотрудниках устанавливает, что географические пункты, встречающиеся в этих сказаниях, не вымышлены, а действительны; что личные имена, отмеченные в этих сказаниях, не фиктивны, а представляют разночтения и переделки собственных имен, которые носили разные исторические лица древности; что сюжеты из религиозной, политической и общественной жизни, приводимые апокрифами, частью вероятны, частью верны исторически. Апокрифические сказания об апостоле Андрее и его сотрудниках оказываются, таким образом, не просто литературными памятниками, генетически между собою объединенными, но записями преданий об апостольской миссии, сложившихся и хранившихся впервые там, где (реальные) апостолы проповедовали,- записями, которые ценны потому, что основу их составляют или действительные, или близкие к действительности факты. Если из общей массы легендарного материала выделить и объединить исторически ценные штрихи, восстановленное таким путем древнее предание об апостольской проповеди по северо-восточным Черноморским берегам таково.
Первыми проповедниками христианства по северному и восточному побережью Черного моря были апостолы Андрей Первозванный, Матфей, Варфоломей, Симон Зилот и Иуда. Случайно сотрудничествовали им апостолы Петр и Филипп, сопровождали - Филимон, Александр и Руф.
Понтийско-Таврическое предание вело апостола Андрея сперва в Иверию, где он посетил Лувий (Лудд), затем в Кардис (Акрадис), город области кораксов, обитавших к югу от Старой Ахэи, далее в эту Старую Ахэю, расположенную у приморского подгорья Кавказа и, наконец, в Тавриду.
Колхидо-Меотическое предание гласило, что апостол Матфей чрез область торотов также достигал Таврического полуострова, но преимущественно трудился среди кавказо-меотических племен и в Колхиде.
Понтийское предание об апостолах Андрее и Варфоломее указывало как места их совместной проповеди землю макронов, Грузию и Арран и, кроме того, усвояло апостолу Варфоломею обращение в христианство Кавказской Албании.
Босфорское предание, которым предшествующее - Понтийское - дополняется, приурочивало миссию апостола Варфоломея вообще к Боспорскому царству, в частности, к одной из его окраин - Синдии.
Наконец, Колхидское предание называло область сванов, или сван-колхов, местом мученической кончины апостолов Симона и Иуды.
Все эти предания признают апостола Андрея Первозванного руководителем Черноморской миссии и направляют его путь с юга на север, от Сирии к Таврическому полуострову.
Соответствует ли этим преданиям действительный факт апостольской проповеди на Кавказе и Таврическом побережье Черного моря, ответить можно утвердительно, принимая во внимание:
а) Древность Черноморских преданий об апостольской проповеди, из которых ранние восходят к концу I - началу II в. после Р. Х. При таком сравнительно ничтожном промежуточном периоде между появлением этих преданий и временем, когда апостолы трудились, естественно ожидать, что местные сказания, лежащие в основе гностических "хождений" и "деяний", опирались на факт действительной, еще не забытой Апостольской проповеди в пределах восточного и северного Черноморского побережья.
b) Существование в I-II вв. целого ряда еврейских поселений в Армении, Грузии, Тамани, Боспоре и в окрестностях Херсонеса Таврического, о чем свидетельствуют древнейшие собственные имена разных народностей, мест и рек Кавказа, происхождение которых (имен) чисто еврейское, еврейские надгробные памятники и надписи, открытые в Тамани, Керчи, Партените, наконец, известия древних писателей. При широком распространении евреев по северо-восточному побережью Черного моря, при существовании у них здесь синагог, вполне возможно, опираясь на аналогичные данные канонической "Книги деяний", признать, что и по Грузии, Колхиде и далее на север до Боспора и Херсонеса Таврического апостолы путешествовали так же, как по Малой Азии и Греции, т. е. переходя от одной общины евреев к другой, от одной синагоги до следующей.
c) Существование в I в. путей сообщения на Кавказе, благодаря которым поддерживались торговые сношения между Колхидой, Грузией и Албанией, между страной макронов и Грузией, между персидскими портами на Каспийском море и Диоскурией, между Танаисом и Пальмирой. Если ничто не мешало апостолам пользоваться подобными же путями и в странах, прилегавших к северо-восточным берегам Черного моря.
d) Относительную свободу вероисповедания в римской империи до 60-х годов по Р. Х., в силу которой еврейство считалось религией дозволенной и в силу которой проповедники христианства, отождествлявшегося на первых порах язычниками с еврейством, имели свободный доступ повсюду".
Противники ранней христианизации Руси этого не знают и знать не хотят.
Этой же теме В. В. Болотов посвятил несколько страниц во II томе "Истории древней Церкви". Широта и глубина знаний ученого выразилась в таком выводе: "Можно признать вероятным такое положение: гностические писатели, если только могли, говорили правду; имена царей I в. они указывают исторические, хронология их почти верна. Итак, относительно апокрифов можно установить такое принципиальное положение: в них остались ценные указания на правду, представляющие собою остатки исторического предания. А следовательно, апокрифические акты апостолов нельзя a priori исключить из числа источников для истории распространения христианства".
"В первом отношении (а) исторический характер повествуемого в высшей степени вероятен, когда передаваемые события отличаются естественностью, напр., аа) если миссионерские пути пролегают по местностям, подготовленным к усвоению христианства,- таким, где уже была иудейская колонизация (№ diasporЈ), и, бб) если проповедь апостолов указывается в странах, которые в то время стояли в сношениях с греко-римским миром (тогдашние торговые сношения простирались до Индии и Цейлона)". "Из Св. Писания мы видим, что апостольская проповедь вне Палестины направляется по тем местам, где жили иудеи рассеяния. Ап. Павел, по преимуществу апостол языков, избирает точкою отправления для своей проповеди молитвенные дома иудеев и прежде всего обращается к ним, как наиболее подготовленным слушателям. Более чем вероятно, что и другие апостолы практиковали тот же самый способ в деле христианского благовестия. Поэтому с доверием нужно относиться к тем сообщениям, где апостолы представляются действующими в иудейских поселках".
"Таким образом, ап. Андрей проповедовал уже на обработанной почве. Для оценки вышеназванных сказаний весьма важно также принять во внимание те нормальные пути, по которым должна была идти миссионерская деятельность апостолов. Для своих миссионерских передвижений апостолы, как мы видим из Св. Писания, не прибегали к чуду: как и обыкновенные люди, они переезжали моря, переходили горы, подвергались опасностям и т. п. Следовательно, мы должны предположить естественный ход миссии относительно всех апостолов". "Дело в том, что путь апостолов был путь торговых сношений, который простирался с одной стороны до Китая и Цейлона, а с другой - до островов Британии и до полудиких стран Африки. По этому пути и двигались караваны, при которых всегда была вооруженная сила для охраны от врагов, разбойников и разных опасностей". "По-видимому, что может быть определеннее термина "Эфиопия"? У нас сейчас же с ним ассоциируется представление о стране в Африке, где приблизительно теперь Абиссиния. А между тем этот термин не имеет такого определенного значения. Происхождение его связано с родосской колонизацией, и он не был строго географическим. У Гомера упоминаются a"q…opej, вечно счастливые люди. Эфиопия - это страна, лежащая где-то к югу, она лежит там, где бог Илиос стоит в зените, где живут вечно счастливые и благочестивые люди, приносящие обильные жертвы богам". "Если, таким образом, спутники апостола рассказывали кому-либо и из образованных о своих путешествиях, то и в таком случае географические названия не вызывали определенного представления о местности. Если счастливая память древних и могла удержать географические термины, то другие-то слушатели и при точной передаче терминов могли ошибочно локализовать местность. Таким образом, сама среда была неблагоприятна для правильного понимания терминов".
В. В. Болотов тоже разделил апостольские миссии на несколько групп. Одна из самых больших групп, по мнению автора,- понтийская, и основным регионом ее проповеднической деятельности было Боспорское царство. В эту группу входили апостолы Петр, Андрей, Варфоломей, Матфей. В их сферу деятельности входила и Скифия. И, конечно, трудно даже предположить, что при развитости торговых путей в Крыму - и сухопутных, и морских - апостолы, будучи в Боспорском царстве, т. е. в Пантикапее и Феодосии, не посетили и Херсонес.
Напрашивается еще одно сопоставление. Согласно источникам, бывший боспорский царь Полемон, в царствование которого апостольская миссия пребывала в Боспорском царстве, в 52 г., принял иудейскую веру. Не имеется ли в виду здесь иудаизм в форме христианства? В это время далеко не все христиане отошли от иудаизма, и, тем более, не все окружающие различали тех и других.
Итак, в настоящее время в науке имеются два суждения о возможности посещения апостолом Андреем Киева, Новгорода и северопричерноморских городов.
Первое обычно высказывается исследователями, занятыми историей летописного сказания в средневековой русской литературе. Твердое убеждение доминирующих в науке (ее общественной рекламе) авторов состоит в том, что сказание о появлении апостола Андрея в Киеве и Новгороде - это вымысел, литературный сюжет и с действительностью ничего общего не имеет.
Есть и другая группа исследователей, начиная с известных русских академиков, которые внесли большой вклад в изучение античных и византийских текстов. Самостоятельное исследование текста Сказания привело их к единодушному мнению о том, что пребывание апостола Андрея в Скифии, а возможно в Киеве - совершенно реальное и вероятное событие, сказание о котором восходит к среде, окружавшей апостолов во время их проповеди в этих краях. К греческому источнику о хождении апостола Андрея или его славянскому переводу киевский летописец мог только добавить подробности пребывания в Киеве, впрочем, по мнению академика В. Г. Васильевского, эти подробности могли содержаться в несохранившихся текстах. Такое событие, как установление креста, является довольно обычными для апостольской миссии, и о нем упоминается при сообщении о посещении апостолом и других мест. А если к сказанному добавить наблюдения Л. Мюллера об осторожности летописца по отношению к церковно-канонической практике и достоверность пути, которым апостол Андрей вернулся в Рим, то пребывание первозванного апостола в Киеве вполне обоснованно может стать из вымысла реальностью.