|
Ноябрь 1942 года. Запасной полк, где числился Николай Лазарев, по прибытии в Великополье был расформирован. Его подразделения рассортировали по другим боевым частям стрелковой дивизии, наступавшей на Великие Луки. Лазарев оказался в седьмой роте третьего батальона стрелкового полка 3-й ударной армии Калининского фронта. Ему было доверено командовать пулеметным расчетом, и он мысленно готовился к бою с врагами Родины. Вскоре войска фронта окружили части сил великолужской группировки оккупантов в районе населенного пункта Ширипино. В ходе активных боевых действий войск фронта под командованием Максима Алексеевича Пуркаева - а точнее соединений 3-й ударной армии генерала К.Н. Галицкого - в понедельник 30 ноября было завершено окружение немецкого гарнизона Великих Лук. Началась подготовка по его ликвидации. Стрелковый полк занимал господствующие высоты южнее города. Впереди его позиций лежала нейтральная полоса, где оказалось село Куракино. Села же Каменка и Торощанка были в руках немцев. Со стороны полустанка Пушково они рвались к станции Чернозем. Их целью было контратакой разбить полк и деблокировать окруженный гарнизон. Задача взвода, где находился Лазарев, была проста: вызвать ложный огонь на себя. Взводный, видя смелость и бесстрашие Лазарева, его уравновешенность и спокойствие, назначил его во главе отделения на ночную вылазку. Солдаты взяли с собой по комплекту гранат и мотки телефонных проводов. Лазарев еще не знал, что их батальон и его отделение находились - если они могли бы посмотреть на карту командующего - на самом острие красной стрелки, упиравшуюся в голубую полосу обороны противника; на карте она казалась спокойной и мирной, как шарфик на шее любимой девушки. В реальности эта голубая полоса - земля, изрезанная траншеями и дотами, артпозициями и блиндажами, перед которыми простиралось минное поле с противопехотными заграждениями и противотанковыми рвами, а из каждого окопа и дота в сторону «красной стрелки» смотрели смертоносные дула пулеметов и автоматов. Ночь. Снег. Небо пасмурное. Кое-как доползли бойцы до проволочного заграждения немцев. В двух местах привязали провода. Тихо отошли обратно. Двое солдат дергают за провода. Проволка звякает, создавая иллюзию её преодоления. Открывается беглый огонь из ротных минометов, автоматов и пулеметов. Впечатление, что готовится ночная атака. Немецкие огневые точки тоже открывают огонь. Артполк ударной армии засекает их и подавляет своим огнем. В этой обстановке взвод подкрадывается с флангов к первой траншее противника и забрасывает фашистов гранатами. Эффект получился небольшой, но нервы у немцев сдали, и они перешли из первой траншеи во вторую. Подразделения стрелкового полка потерь не понесли. Правда, пуля-дура царапнула ухо Лазарева так, что осталась дырка, хоть серьгу вешай. Это случайное ранение заставило Лазарева быть более осторожным. Он понял: когда визжит пуля над головой, нельзя ею крутить и мотать, как лошадь. Лучше, не шевелясь, переждать, прижавшись к земле. Однажды вечером комбат вызвал Лазарева к себе. В землянке также сидел и комиссар батальона. Комбат поставил задачу: - Твое отделение входит в группу, задача которой состоит в том, чтобы поджигать в воздухе парашютные грузы, которые сбрасывают немцы с самолетов окруженным войскам. Грузы бросают в ночное время. Ребята у тебя зоркие, сибиряки, охотники. Так что парашюты вы будете сбивать и жечь наверняка. Справишься с этим делом? - Так точно, товарищ капитан! Комиссар добавил от себя: - Находясь рядом с немцами, - будь бдителен, отвечаешь за каждого бойца отделения. В ночь на шестое декабря группа, бойцов выдвинулась на нейтралку. Отделение Лазарева расположилось в ста метрах от противника. Лежат солдаты, зарывшись в снег, и ждут. Ночь ясная, на небе звезды водят хоровод. Лежать надо тихо, не шевелясь: немцы могут услышать скрип снега и по нему обнаружить бойцов. Но и вражеская разведка не дремала. Николай услышал звуки с немецкой стороны. Всмотревшись, в пятидесяти метрах от себя он заметил группу немецких ночных разведчиков. Те выходили через проход к лощине, по которой час назад прошло лазаревское отделение. Лазарев повернул ствол «Дегтярева» в сторону врагов Они быстро просачивались через проход. Несмотря на мороз, Лазареву стало жарко от волнения. Он чувствовал, что врагов видят и другие бойцы отделения и ждут его решения. Выждав, когда немецкая разведгруппа вытянулась в еле заметную беловатую цепочку, Лазарев прицелился и нажал на спусковой крючок пулемета. Гулкие выстрелы вспороли тишину морозной ночи. Бойцы также начали прицельный огонь по врагу. Многие фашисты были сражены сразу. Придя в себя, немцы залегли и начали огрызаться огнем из автоматов; их поддержал дзот. Град пуль посыпался на голову группы; они, шипя, испуская пар, густо зарывались рядом с Лазаревым. Ему было не по себе. Лазарев прицелился в узкую щель дзота и дал очередь из своего «дегтяря». Пули попали в цель. Пулемёт дзота замолк. Немцы, догадавшись, что перед ними всего лишь небольшая группа советских бойцов, решили разделаться с ними и разорвать кольцо окружения: на группу был брошен батальон пехоты. Тогда комбат присылает подкрепление во главе с комиссаром Осиповым - Ну, как тут у тебя, Лазарев? Жарко? - спросил комиссар и, не дождавшись ответа, продолжил с юмором. - Я знал: в бою мороз не страшен. Энтропия: холодное тело отдает свое тепло... - Жарко голове - сердцу прохладно, - брякнул Лазарев, не сознавая всей правоты сказанного Осиповым. - Верно! Так всегда бывает в первом бою. Надо же всё наоборот: горячее сердце - холодная голова. Тогда соображать будешь лучше. Да и руки будут тверже держать оружие. Зорче глаз станет. Вникни! В это время в проход устремилась лавина врагов. В сторону группы полетели мины. Фашисты, надеясь на свое превосходство, стремись скорее её уничтожить. Но в ночном бою при лунном свете это осуществить весьма трудно, но немцы шли, как говорится, ва-банк. Группа рубанула еще разок по немчуре. Враги заметались. Залегли. Поклонились его величеству советскому огню. Потом отбежали обратно на свои позиции. Комиссар, оставив вместе с собою десять человек - группу прикрытия - отдал по цепочке приказ: - Остальным - отходить! Отошли. Фашисты вновь повторили атаку. Но огонь группы прикрытия заставил их откатиться, причем враг понес ощутимые потери. Патроны подходили к концу, в запасе - несколько гранат. Комиссар, оставив Лазарева с двумя бойцами, отошел с остальными на более выгодную позицию, чтобы обеспечить отход всей группы. И тут фашисты рванулись на Лазарева. Но ответный огонь заставил их залечь. Двое немцев попытались зайти с тыла, но Николай уложил их из пулемета. Затем подполз к лежащим немцам. Один из них корчился от боли - ранен в ногу. Лазарев подхватил его и поволок с собой. Это же - язык. Перед рассветом группа вместе с Осиповым вернулась в расположение батальона. Доставлен был и немецкий фельдфебель, который дал ценную информацию о своих.
Глава V
Ночью батальон занял новые позиции, в ста метрах от городской черты, а утром уже штурмовал немецкую оборону в направлении Коломенской церкви. Противник упорно сопротивлялся. дня подразделения батальона уже были у церкви на Коломенской улице. На следующий день рано утром Лазарев с группой химиков был направлен к большаку для постановки дымовой завесы. Видно, командование что-то задумало. Химики залегли в дорожный кювет недалеко от позиций-немцев. На рассвете взлетела красная ракета - сигнал к действию. Химики сработали четко: дым встал стеной перед вражескими позициями. И в этот момент батальон пошел в атаку. Раздалось дружное и грозное русское «ура!». Этот символ атаки подхватил и Лазарев, когда с ним поравнялись однополчане. Размахивая кавалерийским клинком, подаренным ему командиром взвода за храбрость в первом бою, он побежал на врага. За дымовой завесой батальон наткнулся на немецкого пулеметчика, ведшего огонь с чердака дома. Солдаты залегли. Лазарев вжался в снег. Рядом упал Саша Волков, одногодок. Николай подполз к нему, вытащил из-под него ручной пулемет и заложил новый диск. Затем стал целиться в чердачное окно дома. Целился долго. И тут услышал голос одного из солдат, лежавшего рядом с ним: - Мать твою раз так, стреляй же! Фашист, зараза, голову не дает поднять. Лазарев дал длинную прицельную очередь по окну. Вражеский пулемет умолк. С группой солдат Николай кинулся к угловому дому, откуда била немецкая пушка по танкам, приданным его батальону. Один танк уже был подбит, дымился густым, черным дымом Экипаж катался по снегу, сбивая пламя на своих комбинезонах, Лазарев уложил и немецких пушкарей... Шаг за шагом, неся потери, нанося смертельные удары по врагу, батальон продвигался вперед, освобождая дом за домом. Бой закончился. Немцы закрепились на другой улице... На освобожденных улицах появились мирные жители. Они выползали из подвалов и подпольев. Изможденные, в лохмотьях, но гордые своей верой в победу. От избытка радости они не могли даже связно говорить. Женщины со слезами на глазах бросались на грудь солдатам, обнимали и целовали их: - Спасители! Дорогие наши солдатушки! Как же вас благодарить?! Господи, свершилось! Мы освобождены от фашистов! - Слава Богу, дождались вас, родненьких! - крестилась старушка, обратясь в сторону церкви. Вдруг к Лазареву подбежал старичок и торопливо сказал: - Товарищ командир! Вон там, в энтом желтом доме, наши пленные-раненые взаперти. Изничтожат супостаты невинных. Поспешайте освободить их! Группа бойцов во главе с Лазаревым кинулась к указанному дому. Немцы открыли огонь. Невзирая на свист пуль, бойцы бежали к дому, который уже горел с крыши. Не всех удалось спасти. Перед тем как удрать, фашисты многих убили. И как могла подняться рука человека на безоружного, раненого, страдающего человека! Ведь даже среди зверей подобного не бывает! Лазарев с солдатами оказался возле землянки. - Есть кто там? Выходи! - крикнул он, думая, что в ней скрываются немцы. Ему ответил детский голос: -Это я с Нелькой. Николай вошел в землянку и посветил фонариком. На полу в углу на сене лежала изможденная, с бледными личиком девочка лет шести. Она тяжело дышала. - Братцы! - воскликнул один из бойцов, подходя к ней поближе. - Дитя-то ранено. То она же була, як ми тилько вошли в город. Устречала нас с тим стариком, шо о пожаре казав. Мальчик лет пятнадцати, стоявший возле девочки, подтвердил: - Да, это мы были. Когда же возвращались, то Нелю ранило осколком снаряда. Фашисты стреляли по нас из пушки. -
|
|
Господи, дети-то чем виноваты? - возмущенно сказал кто-то из бойцов. Рана у девочки была тяжелая. Лазарев вытащил из вещмешка индивидуальный пакет и кое-как перебинтовал ногу девочки. Она стойко переносила боль. Сил не было даже стонать. Видно, потеряла много крови. Мальчик тоже еле-еле стоял на ногах. Азарипов, друг Лазарева из Татарии, быстро разогрел на сухом спирте банку консервов и стал кормить раненую. Лазарев передал мальчику, Володе, буханку хлеба и кусок сала. Тот с жадностью набросился на еду. Утолив голод, рассказал о себе: - Отец в начале войны погиб на фронте. Мать во время оккупации умерла, после того как ее изнасиловали фашисты. Я и моя сестрёнка жили где попало, питались кое-как, что подадут добрые люди. Скрывались от немцев, чтобы не попасть в Германию. Потом обратился к Лазареву: - Дядечка, возьмите нас с собою! Покормив детей, солдаты отнесли девочку в медсанбат. Туда же отправили и её брата Володю.
Отделение Лазарева расположилось в только что освобожденной от фашистов церкви. Те, после налета авиации на позиции советских войск, попытались контратаковать. Вскоре батальону из резерва командира полка было выделено подкрепление. И с новыми силами батальон ринулся на врага. Бой шел за каждую улицу, за каждый дом. Продвижению взвода мешал огонь немецкого пулеметчика. Лазарев добровольно вызвался уничтожить пулеметное гнездо врага. Незаметно перед рассветом подполз к дому, в котором расположился расчет. Забравшись в сарай, пристроенный к дому, Николай вскарабкался на крышу дома и через небольшое чердачное окно проник внутрь, туда, где в потолке был люк. Быстро открыл его и, прыгнув вниз на пол, увидел четырех немцев возле двух пулеметов. Нацелив на них свой ППШ, крикнул: - Хенде хох, сволочи! Немцы, ошеломленные неожиданностью появления советского солдата, быстро подняли руки вверх и застыли, как истуканы. Один только от страха клацал зубами и повторял: -Гитлер капут! Гитлер, капут! Гитлер капут!.. Лазарев ехидно заметил: - Пока не капут, но скоро буде капут! Будь спокоен. У нас с этим делом строго. Пока молчали пулеметы врага, подразделения батальона сделали рывок вперед. Но к этому времени от отделения Лазарева остались только он и рядовой Азарипов. Пленных привели на командный пункт полка. Комполка приказал их доставить на командный пункт дивизии. Сдали пленных в штаб дивизии. Связисты накормили Лазарева и Азарипова пшен ной кашей с мясом. Поднесли водки. Бойцы умяли кашу и тут же крепко заснули. Причем Николай уснул в обнимку с котелком, где на донышке оставалась недоеденная вкусная солдатская пшенка. Утром Лазарева разбудил звонкий девичий говор. Приоткрыв глаза, долго не мог сообразить: где он? что с ним? Связистка в гимнастерочке, короткой юбке и в хромовых сапогах смотрела на него и хохотала. Лазарев по-солдатски быстро вскочил и стал поправлять маскхалат. Да тут заметил, что весь его бок и правая щека были измазаны пшенной кашей. Он тоже рассмеялся. Ему дали мыло и полотенце. Выйдя из землянки к речке, что переливалась своими чистыми водами недалеко от расположения связистов, нашел полынью, разделся До пояса и вдосталь намылся. Было легко, приятно, тело горело, как после хорошей парилки в бане. Лазарева вызвали к комдиву. Генерал поблагодарил его за доблесть и солдатскую смекалку. Затем вручил медаль «За отвагу» и «Боевой листок», в которым крупным шрифтом было набрано: «Берите пример с сержанта Лазарева НА.». Лазарев от радости ошалел. Щеки пылали огнем от волнения. Ноги онемели. Сердце бухало кувалдою. Придя в себя, гаркнул: «Служу Советскому Союзу!» Получилось не по-уставному, но от всего чистого солдатского сердца. Гордость заполонила его сознание. Ведь раньше, находясь в заключении за уголовное преступление, он чаще попадал в стенгазету за нарушение лагерного режима в рубрику «Вилы в бок». А туг «Боевой листок», да еще по всей дивизии слава. И о ком? О бывшем уголовнике! Вот тут-то и появилось у Лазарева великое самосознание защитника Отчизны. К вечеру Лазарев и Азарипов прибыли на командный пункт стрелкового полка и, передав пакет от комдива командиру полка, убыли на позиции своего родного батальона. Найдя комбата. Лазарев доложил ему о том, что с ним случилось. Комбат пожал его горячую от нервного напряжения руку и сказал: - Молодец, сержант Лазарев! Иди и принимай взвод. Там командира убило. Помкомвзвода тяжело ранен. Двое отделенных подорвались на мине. В строю осталось семнадцать бойцов. - Не могу командовать взводом! - возразил Лазарев. - Сможешь, сержант! В ранце у солдата - маршальский жезл. А ты - сержант Красной Армии! Соображаешь? - Не смогу я, товарищ командир! На взводе надо думать по-офицерски. - Нужно, Лазарев. Необходимо! Все. Ступай и учись думать по-офицерски. Не боги горшки обжигают, а люди. С комполка вопрос о твоем назначении решен.
Лазарев принял взвод. Наутро взводу была поставлена задача: во что бы то ни стало ворваться и закрепиться в «Военном городке», где окопались немцы. Перед позицией взвода на площади стоял гараж из красного кирпича. Подойти к нему было весьма трудно. До него всего метров сто, но совершенно чистое пространство. Уже два бойца лежали на снегу, истекая кровью. Надо было лишь хотя бы одному добраться до этого гаража. Лазарев не стал рисковать своими бойцами и решил сам попытаться добежать до цели. Конечно, безрассудно поступать так командиру взвода. Но коли принял решение - выполняй его по совести. Николай ринулся короткими перебежками к гаражу. Вокруг него визжали пули. Еще бросок. Еще и еще. Наконец он добрался до стены, которая закрывала его от пуль. Всмотревшись из-под обломков кирпича в сторону немцев, он определил их огневые точки - до одной всего метров двадцать. Бросил гранату. Взрыв. Еще одну. Взрыв. Немцы растерялись, замешкались. Бойцы взвода рывком оказались возле своего командира и тоже бросили гранаты в сторону противника. Ещё рывок всем взводом. И вот уже бойцы у стен «Военного городка». Фашисты из оконных проемов бросают в атакующих гранаты, а солдаты их подхватывают и тут же возвращают обратно: немецкими же гранатами били немцев. Так сказать, долг платежом красен. Но это возможно, если реакция воинов быстрая, мгновенная, когда смелость и солдатская смекалка побеждают страх. Натиск взвода Лазарева поддержали другие взводы. Этаж за этажом, помещение за помещением отбивали у врага советские воины. Оказавшись на третьем этаже, Лазарев увидел, что его взвод начали контратаковать. Тогда он приказал взорвать лестничные пролеты, чтобы немцы не достигли этажа. Заняв удобные позиции, взвод повел огонь. Контратаку отбили. Но к вечеру немцы опять пошли на штурм. Заняли первый этаж. Обстановка для взвода осложнилась. Боеприпасы были на исходе. Однако пронырливый ефрейтор Абдуллаев заметил на чердаке два немецких миномета с минами. Николай дал команду: - Мины - сюда! Бросать их на фашистские головы! Только, братцы, ударниками вниз. Первые десять мин упали на первый этаж через лестничные проем. Фашисты опешили. Не дожидаясь новых мин на свои головы, они поспешно бежали. Наступила ночь. Тишина. Бой утомил обе стороны. Внизу - немцы, а лазаревский взвод наверху. Воды нет. Многие раненые бойцы мучаются жаждой. Весь снег, что лежал на третьем этаже, перетопили руками и выпили. На взвод оставалось всего два индивидуальных пакета, десять гранат и по несколько патронов в обоймах автоматов. Правда, стоял еще нетронутым ящик немецких мин. Возле проёмов были поставлены дежурные стрелки. Утром немцы попытались, приставив лестницы, проникнуть на второй этаж Абдуллаев метнул в них гранату. Попытка была сорвана. Тем временем Лазарев увидел, как со стороны винзавода, находящего в руках советских войск, к нему тщетно пытаются пробиться на помощь. Немцы повели шквальный минометный огонь. Красноармейцы вернулись на исходные позиции. Весь день и следующую ночь взвод отражал попытки немцев выбить его с третьего этажа. Ночь была особенно тяжелой. Абдуллаев был убит, когда бросал вниз очередную гранату. Только перед рассветом подразделения батальона ворвались в соседний дом. Теперь уже немцы оказались в кольце. Их били с флангов, а взвод забрасывал их минами. Противник сражался упорно, трижды бросался в атаку, но безрезультатно. Когда началась четвертая атака немцев, Лазарев услышал мощное «ура!». Вперед ринулся весь стрелковый полк. Попрыгав с этажа вниз, устремились на врага и солдаты взвода. Пробежав несколько шагов, Лазарев почувствовал острый удар в грудь. Снег порозовел у него перед глазами и, теряя сознание, он провалился, как ему показалось, в черный, кипящий омут. Пуля прошила грудь и застряла в вещмешке. К счастью, ни легкие, ни сердце, даже ни одной вены пуля не задела. Лазарев очнулся на носилках с забинтованной грудью. Хотелось пить. Чуть подташнивало. Однако сознание было ясное. Он думал: «Смерть коснулась меня своим черным крылом. Слава Аллаху, как говорил покойный ефрейтор Абдуллаев, что не ударила она меня в темя своим стальным мечом, не разорвала мое мягкое сердце своими железными когтями. Я жив! Жив я! Жив!». Это было в первый день 1943 года, когда войска Калининского фронта в ходе ожесточенных боев полностью освободили Великие Луки, отбивая контратаки противника. Лазарев, понятно, не мог охватить всю панораму сражения, но солдатским сердцем и разумом чувствовал и сознавал, что победили. «Пусть я выбыл из строя, но моя кровь пролита не напрасно», - думал он. И от этой простой, но философски глубокой мысли даже боль утихла. Радость победы легла благодатным бальзамом на рану солдата, который брал город Великие Луки, освобождая его жителей из-под ига фашистов. Впоследствии в хронике Великой Отечественной войны запишут: «В среду 20 января 1943 года закончилась Великолукская наступательная операция войск Калининского фронта. В результате операции была разгромлена группировка противника в районе Великих Лук. В ходе Великолукской операции войска фронта сковали значительные силы противника и не позволили использовать их на других участках советско-германского фронта». В этой хронике не упомянут Лазарев Николай Алексеевич, как и тысячи других сержантов, рядовых, рабочих, колхозников, служащих и бывших заключенных. Да и невозможно описать вклад каждого солдата в успех сражений. Но Лазарев - для историка войны ничто не значащая личность в ходе боев своим самопожертвованием и кровью, пролитой на заснеженной великолукской улице, вписал красную строку в историю этой военной операции. И пусть читатель помнит об этом, а юный - особенно, ибо он не знает запахов войны и визга пуль над головой, боль раны от взрыва гранаты под ногами и страшный грохот артиллерийской канонады. Лазаревы были опорной точкой войны. Их сила, умения, сноровка, мужество и бескорыстное самопожертвование спасли Россию, советскую отчизну от порабощения её фашистскими силами зла и спасли Европу от нацистской коричневой чумы.
|
