| |
Каталаунская Битва (Шалонская, Мавриакская) Битва - "Битва народов" 451 г., когда на Каталаунских (Шалонских) полях (лат. Campi Catalaunici) западнее Труа (Франция) у современного городка Шалон-сюр-Марн (ранее Каталаунум).
С двух сторон за власть в мире в основном сражались выходцы из Скифии. Везеготы, часть аланов и вспомогательные войска поддерживали скифа Аэция, который выступал за старших братьев Меровеев (Меровингов). Аттилу поддерживали гунны, свои аланы и готы, невры, акациры, беловаки, гелоны, басарны, франки младшего Меровея. Одно из крупнейших сражений всемирной истории, в котором участвовало до 1 млн. человек. Погибло около 160 тыс., ранено ок. 300 тыс. (данные варьируются). Для истории Скифии (Росии) - одно из ярчайших событий, где проявили себя все основные скифские народы - гунны, готы, аланы, гепиды, герулы и т.д.
Гизерих, король аланов и вандалов Африки, всяческими дарами толкал Аттилу на войну с везеготами, опасаясь, как бы Теодорид (Теодорих), король везеготов, не отомстил за оскорбление своей дочери. Ее отдали в замужество Гунериху, сыну Гизериха.
Вначале брак был удачным, но затем она была отослана обратно в Галлию к отцу с отрезанным носом и отсеченными ушами - только по подозрению в приготовлении яда для мужа. Несчастная представляла собой ужасное зрелище, отец был готов на любую месть.
Аттила с учетом поддержки Гизериха через посольства провоцировал распри между имп. Валентианом и Теодоридом. Гунн проявлял себя хитроумным дипломатом. Но Валентиан склонял визиготов на свою сторону: "Благоразумно будет с вашей стороны, храбрейшие из племен, [согласиться] соединить наши усилия против тирана, посягающего на весь мир. Он жаждет порабощения вселенной, он не ищет причин для войны, но - что бы ни совершил, - это и считает законным. Тщеславие свое он мерит [собственным] локтем, надменность насыщает своеволием. Он презирает право и божеский закон и выставляет себя врагом самой природы. Поистине заслуживает общественной ненависти тот, кто всенародно заявляет себя всеобщим недругом…". Теодорид ответил: "Ваше желание, о римляне, сбылось: вы сделали Аттилу и нашим врагом! Мы двинемся на него, где бы ни вызвал он нас на бой; и хотя он и возгордился победами над различными племенами, готы тоже знают, как бороться с гордецами. Никакую войну, кроме той, которую ослабляет ее причина, не счел бы я тяжкой, особенно когда благосклонно императорское Величество и ничто мрачное не страшит".
Аттила на пути к битве покорил десятки крупных европейских городов. Страсбург, Майнц, Вормс, Лютецию (Париж) спасла от восточных полчищ святая Женевьева - пастушка.
Теодорид вывел крупные войска (почти век набиравшиеся ратного опыта на пути из Скифии). Патриций Аэций, отвечавший за войска Западной империи, тоже отовсюду собрал воинов. У него были вспомогательные отряды: франки, сарматы , бургундионы, саксоны, рипариолы, брионы - бывшие римские воины из Кельтики и Германии. Сангибан, король аланов, в страхе обещал сдаться Аттиле и передать в подчинение ему галльский город Аврелиан, где с аланами тогда стоял. Теодорид и Аэций тотчас же укрепили город большими земляными насыпями. Ненадежные полки Сангибана расположили в середине между своими вспомогательными войсками.
Аттила обратился к предсказателям. Те, вглядываясь по скифо-римскому обычаю то во внутренности животных, то в какие-то жилки на обскобленных костях, объявили, что гуннам грозит беда. Небольшим утешением было лишь то, что верховный вождь противника должен смертью своей омрачить торжество победы над гуннами. Аттила был готов ценой собственной погибели убить Аэция, стоявшего на его пути. Будучи замечательно изобретательным в военных делах, Аттила начал битву около девятого часа дня, рассчитывая, что, если дело обернется плохо, наступающая ночь выручит его.
Место битвы было отлогое; как бы вспучивалось, вырастало вершиной огромного холма, которым противники и стремились овладеть. Войска Аэция это сделали быстрее. Правое крыло держал Теодерид с везеготами, левое - сам Аэций с "римлянами"; в середине стоял Сангибан. Против Сангибана выступил сам Аттила с храбрейшими воинами. Крылья войск окружали многочисленные народы и различные племена Скифии, подчинявшиеся его власти (около 30 больших и малых этносов). Среди них прео6ладало войско остроготов, под предводительством братьев Валамира, Теодемира и Видемера, якобы более благородных по происхождению, чем сам Аттила-король, которому они служили, потому что их озаряло могущество рода Амалов. Ардарих, славнейший король бесчисленного полчища гепидов, отличался крайней преданностью Аттиле, участвовал во всех его замыслах. Аттила любил его и Валамира, короля остроготов, больше, чем других царьков. Валамир отличался стойкостью в сохранении тайн, ласковостью в разговоре, уменьем распутать коварство врагов. Ардарих - наряду с преданностью и здравомыслием. Остальная же "толпа королей и вождей" различных племен и народов ожидала, подобно сателлитам, кивка Аттилы: куда бы ни повел он глазом, тотчас же всякий из них представал перед ним - в страхе и трепете, исполняя все, что приказывалось.
Аттила, увидев, что воины его приходят в смятение, произнес краткую речь: "После побед над таким множеством народов и племен, после того как весь мир - если вы устоите! - покорен, я считаю бесполезным побуждать вас словами, как не смыслящих, в чем дело. Пусть ищет этого либо новый вождь, либо неопытное войско. Не подобает мне говорить об общеизвестном, а вам нет нужды слушать. Что же иное привычно вам, кроме войны? Насыщать дух мщением - это великий дар природы! Итак, быстрые и легкие, нападем на врага, ибо всегда отважен тот, кто наносит удар. Презрите эти собравшиеся здесь разноязычные племена: признак страха - защищаться союзными силами. Смотрите! Вот уже до вашего натиска поражены враги ужасом: они ищут высот, занимают курганы и в позднем раскаянии молят об укреплениях в степи. Вам же известно, как легковесно оружие римлян: им тягостна не только первая рана, но сама пыль, когда идут они в боевом порядке и смыкают строй под черепахой щитов. Вы же боритесь, воодушевленные упорством, как вам привычно, пренебрегите пока их строем, нападайте на аланов, обрушивайтесь на везеготов. Нам надлежит искать быстрой победы там, где сосредоточена битва. Кто же, наконец, открыл предкам нашим путь к Мэотидам, столько веков пребывавший замкнутым и сокровенным? Кто же заставил тогда перед безоружными отступить вооруженных? И кто может пребывать в покое, если Аттила сражается, тот уже похоронен!".
Вдохновленные этими словами войска устремились в бой. Пошла рукопашная битва - лютая, переменная, зверская, упорная. О подобном никогда, по словам алана-гета Иордана, до сих пор не рассказывала никакая древность, хотя она и повествует о таких деяниях, величественнее каковых нет ничего. Если верить старикам, то ручей на поле, протекавший в низких берегах, сильно разлился от крови из ран убитых; увеличенный не ливнями, как бывало обычно, но взволновавшийся от необыкновенной жидкости, он от переполнения кровью превратился в целый поток. Те же, которых нанесенная им рана гнала туда в жгучей жажде, пили воду, смешанную с кровью.
Наконец, острогот Андагис убил копьем Теодорида. По другой версии, объезжая войска для ободрения, король был был сшиблен с коня и растоптан копытами коней своих всадников. Тут везеготы, отделившись от аланов, напали на гуннские полчища и чуть было не убили Аттилу. Но тот заранее, предусмотрев это, бежал и заперся вместе со своими за оградами лагерей, окруженных телегами, как валом (тактика многих античных войск).
Аэций, оторванный от своих в ночной сумятице, блуждал между врагами, интересуясь, не случилось ли чего плохого с готами. Затем он вернулся к своим и провел остаток ночи под охраной щитов. На рассвете все увидели, что поля загромождены трупами. Гунны не показывались; тогда сторонники Аэция решили, что победа на их стороне. Все знали, что Аттила избегает войны , если действительно уязвлен тяжелым поражением. Однако царь не делал ничего такого, что соответствовало бы поражению. Его войска бряцали оружием, трубили в трубы, угрожали набегом. Везеготы и "римляне" рассуждали, что делать с Аттилой, которого якобы одолели. Решили изнурять его осадой, так как он не имел запаса хлеба, а подвоз задерживали его же стрелки, сидевшими внутри оград лагерей и беспрестанно стрелявшие во все стороны. Даже в отчаянном положении король Скифии не терял высшего самообладания; велел соорудить костер из конских седел и собирался даже броситься в пламя, если бы противник прорвался.
В этой известнейшей битве самых могущественных племен пало, как рассказывали, с обеих сторон 165 тысяч человек, не считая 15 тысяч гепидов и франков - эти, раньше чем враги сошлись в главном сражении, сшиблись ночью, переколов друг друга в схватке - франки на стороне римлян, гепиды на стороне гуннов. Аттила, заметив отход готов, долго еще оставался в лагере, предполагая со стороны врагов некую хитрость. Но, по сути, его "победители" отступили. И он смог продолжить натиск на Рим.
Литература:
1. Кандыба В.М., Золин П.М. Реальная история России. СПб, 1997, с.126, 278 - 280
|
|
