Глава 4. Голоса противников глобализации

     Ярость и неистовство, протестующих против глобализации, свидетельствует об их обозлённости. Однако, совсем не очевидно, что же они хотят на самом деле, скорее всего они хотят, чтобы было "всё как раньше", т.е. вернуться в прошлое? Продвижение, к какому успеху, "кто знает"? В 2002 году на Мировом Общественном Форуме в Бразилии состоялась встреча противников глобализации, чтобы противостоять тому, что увидели в глобализации участники Мирового Экономического Форума в Давосе, и которые выступали там на сессии посвященной "позитивным альтернативам глобализации" и в ходе трехчасовой дискуссии так и не предложили каких-либо позитивных альтернатив глобализации [1]. Чего же опасаются протестующие? Они предсказывают наступление бедствия, но, какова же природа этого бедствия?
     Участники демонстраций и митингов часто призывают к прекращению глобализации. Рассмотрим подробнее это требование. Прекращение процесса глобализации предположительно означает навязывание правительствам разных стран создания различных препятствий и барьеров для уменьшения или полного устранения международной торговли и потоков капитала между странами. Иными словами это требование означает прекращение деловой активности стран, если эта активность связана с пересечением национальных границ государств. Если бы такое требование было удовлетворено, то понизились бы стандарты жизни у средней семьи на небольшую величину в больших и благополучных странах, на значительно большую величину в благополучных малых странах и на огромную величину в странах третьего мира.
     Для большей наглядности последствий выполнения такого требования, представим себе, что произойдёт, если бы полностью была прекращена торговля между странами и соответственно перекрыты все потоки капиталов. Большие развитые страны, такие как США, быстро бы переоснастили свои предприятия новым оборудованием, чтобы выпускать товары, требующие интенсивного труда низкооплачиваемых рабочих (игрушки, одежда и.т.п.), которые они сейчас импортируют из стран третьего мира. В этом процессе реальные стандарты жизни средней семьи могли бы несколько снизиться. Подобный процесс мог бы развиваться по одному из трёх путей приведенных ниже. Средние зарплаты могли бы снизиться, поскольку часть рабочих перешла из предприятий, в которых интенсивно используется вложенный капитал и соответственно имеют высокую производительность труда и высокую оплату труда, на предприятия, в которых используется высокая интенсивность труда и соответственно имеют низкую производительность труда и низкую зарплату. В другом случае, если бы в каждом из, указанных выше, секторах выплачивались равные зарплаты и цена на продукты, требующие высокой интенсивности труда поднялась бы, то сократилась бы реальная покупательная способность и снизились бы стандарты жизни у тех, кто покупает товары, требующие интенсивного труда. Возможен и третий путь, если были бы подключены научно--исследовательские разработки с тем, чтобы превратить сегодняшние товары, требующие интенсивного труда низкооплачиваемых рабочих в товары, полученные на предприятиях в которых интенсивно вкладывается капитал и высоко оплачиваемые рабочие обеспечивают высокую производительность труда. В последнем случае потребление товаров и стандарты жизни также снизятся, поскольку необходимо заплатить за проведенные НИР. Однако при всех этих трёх сценариях падение в доходах было бы небольшим, и оно существовало бы только короткий период времени, пока совершается этот переход. Затем восстановился бы нормальный рост экономики.
     Небольшие благополучные страны также столкнутся со всеми этими проблемами, которые могли бы иметь место в больших странах, но их масштаб экономических преобразований был бы иным, если бы они ограничились изготовлением товаров только для внутреннего потребления. Существенные снижения в стандартах жизни могли бы возникнуть, если бы они переоснащали предприятия новой оснасткой, или приобретали бы новое оборудование для изготовления компьютеров на своих старых небольших компьютерных предприятиях, телевизоры на своих не оптимальных завода или автомобили на небольших автомобильных заводах. Ассортимент разнообразных товаров в этих странах, конечно же, уменьшится. Потребители не смогут иметь большой выбор среди множества различных моделей автомобилей.
     Немедленными последствиями, которые появятся сразу же после запрета международной торговли, будет возникновение новых проблем, причем наибольшую проблему создаст нефть для благополучных индустриальных стран мира. США добывают немного меньше половины нефти, которую они потребляют, но многие развитые страны вообще не добывают нефть. Без импортируемой сегодня нефти совершение обычных коротких поездок на личном автомобиле и работа транспортной системы, где доминирует автотранспорт, станут не жизнеспособными. Понадобятся крупные мероприятия в стране для перевода железнодорожного и автобусного транспорта на электрическую энергетику. После перехода на новую энергетику люди всё еще могли бы путешествовать, но они будут вынуждены совершать путешествия уже совсем в другом стиле. Для производства необходимого количества электроэнергии в стране пришлось бы расширить добычу угля.
     В среднем транспортная система смогла бы приспособиться. Поскольку люди любят свою персональную транспортную систему, то автомобильная промышленность преобразовалась бы столь быстро насколько это возможно, перейдя от двигателя внутреннего сгорания к двигателю на топливных элементах, т.е. от углеводородной экономики к водородной экономике. При использовании солнечной энергии и морской воды развитые страны могут получать столько водорода, сколько им будет необходимо, но для этого, однако, им понадобились бы крупные инвестиции в инфраструктуру для обеспечения доставки водорода. Эти инвестиции снизили бы стандарты потребления в жизни, но после завершения перехода системы на новую энергетику, стандарты жизни вновь начали бы возрастать. Или, говоря проще, в развитом мире произойдёт снижение стандартов жизни на одну или две ступеньки экономической лестницы и затем вновь начнётся подъём общества вверх по экономической лестнице.
     Для развивающегося мира отмена глобальной торговли и потоков инвестиций могла бы стать экономической катастрофой. Страны, экспортирующие нефть вернулись бы назад в своё бедное прошлое. Рынки для продажи товаров экспортируемых из первого мира и продукты, требующие затрат интенсивного труда, просто исчезли бы. Существующие в первом мире фонды для внешних инвестиций были бы заморожены. Новые технологии, менеджмент, технический опыт и навыки первого мира, в которых так нуждается третий мир, не были бы предоставлены в распоряжение третьего мира для совершенствования местных кадров и подъёма экономики. Ничего не импортируя, недостаточно развитый третий мир не смог бы приобретать лекарства, продукты питания, инструменты, станки и другие товары, которые он прежде всегда приобретал у первого мира. В результате стандарты жизни в третьем мире резко бы снизились. Вместо того, чтобы иметь шанс, сделав скачек в развитый мир, импортируя оборудование и технологии, третьему миру пришлось бы вновь изобретать колесо для каждого вида промышленности. Не имея возможности дать образование молодому поколению, третьему миру было бы невозможно догнать первый мир по уровню развития практически невозможно. Отказ от международной торговли и инвестиций означал бы только одно, что третий мир сам осудил себя на постоянную отсталость и бедность в то время как первый мир продолжал бы рваться к новым вер шинам технологии.
     Выступающие против глобализации часто говорят, что они якобы защищают интересы стран третьего мира, но сами страны третьего мира понимают, что могло бы произойти с ними, если бы они действительно вышли из общего процесса глобализации. На самом деле они хотят участвовать в глобализации, но они озабочены как стоимостью их участия в этом процессе, так и тем, что не они будут господствовать в этом процессе.
     Простое прекращение процесса глобализации было бы плохой новостью для всего мира и катастрофой для большинства стран мира. Протестующих с лозунгами на плакатах, призывающих покончить с глобализацией, надо понять, т.к. эти лозунги и стоны отражают действительную боль и озабоченность этих людей. Эти стоны вызваны реальной болью, но протестующие не знают источников своей боли. Не знание, откуда идёт боль не представляется странным.
     Беспокойства людей по поводу угрожающих им опасностей в отношении реальности этих опасностей, весьма относительны, если рассуждать в широком смысле. Нападение акулы, как это демонстрируется в кинофильмах, кажется реальным, но на самом деле вероятность реальной опасности равняется только одному из 350 миллионов случаев, когда человек будет убит акулой [2]. На все промежуточные ступени опасности люди мало обращают внимания даже тогда, когда вероятность составит 1: 195000, т.е. почти в 2000 раз больше. То, что привлекает наше внимание, часто совсем не является тем, что должно привлекать наше внимание. Фокус заключается в том, чтобы кроме акулы увидеть еще и сами ступени опасности на воображаемой лестнице вероятностей. Аналогично и в случае с глобализацией, где могут существовать реальные опасности, даже если угрозы, вызывающие нашу озабоченность, вообще не существуют.

     4.1. Голоса противников глобализации по-американски
     Если они посмотрят вверх, то увидят, что Америка расположилась на самом верху глобальной башни и независимо от места их расположения, внутри или снаружи этой башни, они увидят там господство Америки над глобализацией. Для них глобализация представляется только неким конструктивным проектом Америки, который построен без их участия и без учёта их возражений.
     Опросы общественного мнения показывают, что большая часть населения мира, даже в традиционно дружеских странах, считает, что распространение американских идей и обычаев это плохая мысль. Так думает 50% населения в Великобритании, 58% в Италии, 67% в Германии и 71% во Франции. Только в Японии, где 35%, что меньше чем большинство населения, относится отрицательно к американским идеям и обычаям [3]. Политики в Германии и Южной Корее победили на выборах, придерживаясь антиамериканских платформ. По словам, исполняющего обязанности вице-президента Венесуэлы: "Господство США в организации ВАСП стало невыносимым" (WASP -Woman`s Air Force Service Pilots - летчицы женской вспомогательной/не боевой/ авиации) [4].
     Слыша подобные высказывания, американцы часто задаются вопросом: "Почему они нас так ненавидят?" Однако, когда американцы слышат подобные высказывания, то им следует помнить, что несогласие с политикой США вовсе не значит быть анти американцем. Многие из нас, вероятно, в чем-то не согласны с некоторыми положениями политики США. Быть анти американцем значит быть против людей, которые являются американцами, а не возражать против того, что иногда делают американцы.
     Некоторые антиамериканские чувства у людей появились в конце Холодной Войны. Старый СССР был весьма хорош, чтобы создавать друзей для США. Те, кто побаивался СССР, любили США. Сегодня никто не боится России. Теперь ни один из кандидатов на пост канцлера Германии не стал бы проводить свою предвыборную кампанию оставаясь на антиамериканской платформе в то время как русская армия находилась в Европе. Американцам следовало бы уже привыкнуть к мысли о том, что "ты только один самый большой парень в квартале" и тебя не будут любить, вероятно, что ты даже не всем будешь нравиться, возможно, что тебе будут очень мало симпатизировать и уж, конечно, многие будут бояться. Американцам следовало бы помнить, что в любом поединке между Давидом и Голиафом, все симпатии людей будут на стороне Давида. Американцам следовало бы также понять, что другие, если они собираются удержать американцев от того, что хотят сделать американцы (например, вторжение в Ирак), то эти другие должны будут объединиться вместе против США, даже и в том случае, если они вероятно проиграют. Важно также помнить и другое, что остальная часть мира не уверена в себе настолько, что сумеет удержаться от соблазна американских приманок и в то же время помнит о подавляющей экономической и военной мощи США. Если американцы честолюбивы и властолюбивы, а они таковыми и являются, то те из нас, которые ощущают себя американцами, обычно получают всё, о чем просят.
     Некоторые антиамериканские настроения возникают из-за того, что люди видят в американцах прагматиков, которые намерены получить слишком много от глобализации. В этом есть доля правды поскольку сама глобальная модель основана на американской модели и американцы имеют преимущества перед другими странами, по крайней мере в том, что у них уже есть опыт в очень похожей экономической игре. В связи с этим американцам не придётся сильно измениться, в то время как остальной мир должен настолько измениться, чтобы приспособиться к глобализации. До некоторой степени это правда. Английский язык это язык бизнеса. Индивидуализм со всеми его рисками и выигрышами встроен в американскую культуру. Реальный выход из этого положения, однако, состоит не в необходимости противопоставления мелких изменений большим изменениям, а в необходимости добровольного принятия самих изменений малых или больших.
     Предположим, что Вас уволили. В последнее десятилетие было уволено значительно большее количество американцев, чем европейцев. В период быстрого подъёма деловой активности 1990-х гг. все процветающие большие компании США ежегодно увольняли своих рабочих в количестве от 600 тысяч до 800 тысяч. Некоторые из этих увольнений были вызваны повышением производительности труда за счет применения новых технологий, а другие вызваны глобализацией производства опять-таки за счёт тех же самых новых технологий. Факт перемещения рабочих мест в зарубежные базы производства был новым явлением для американцев. Американцам не нравилось быть уволенными только за то, что их рабочие места перемещались за рубеж больше, чем в какой-либо стране. Подобное явление имело место, потому что в Америке существует меньше легальных ограничений на перебазирование производства за рубеж, чем в остальных странах мира, развитых или недостаточно развитых. Иными словами всем людям имеющим работу в своей стране не нравилось, когда их увольняли с работы только потому, что появлялись глобальные спады в экономике. Подобные увольнения имели место во всех странах, но в Америке эти увольнения были пропорционально выше, чем в других странах. Американцы могли бы жаловаться о том, что к ним относятся несправедливо. Однако дело не в том, чтобы американцев стали меньше увольнять, больше заботиться о них или пользоваться особым к ним отношением, а в том, что они привыкли к тому, что их увольняют, и они спокойно принимают экономическую неуверенность, которая неизбежно следует за увольнением. Они научились принимать перемены.
     Когда дело доходит до индекса, которым измеряют страх той или иной страны по поводу надвигающейся глобализации, то следует помнить, что американский индекс всё-таки не равен нулю. Реальные доходы средней американской семьи с учётом инфляции только слегка выше, чем они были в 1973 году[5].Экономическая неуверенность в будущем столь высока, что американцы ожидают, что у их детей реальные доходы будут ниже, чем сегодняшние доходы их родителей. Как и все люди в мире американцы этим очень озабочены. Но правда также и то, что у жителей остального мира индексы страха вероятно еще больше и вовсе не из-за объективных реальностей, а в результате их субъективных представлений об этих реальностях. Просто люди остальных стран мира меньше привыкли жить при подобных фундаментальных неуверенностях. В 2002 году, несмотря на свои предположения, что их дети будут жить хуже в экономическом плане, чем они живут сегодня, только 7% американцев так пессимистически настроены относительно своего будущего [6].
     Рассмотрим теперь легальную и нелегальную иммиграцию. Америка столкнулась как с той, так и с другой иммиграцией в значительно больших масштабах, чем какая-либо другая страна (примерно 1 миллион в год), но она меньше обеспокоена этим фактом, чем какая-либо другая страна. Американцы могли спорить, что иммигранты получают лучшие образовательные возможности и забирают их лучшие рабочие места. Студенческая элита американских университетов на 30-40%% состоит из выходцев из Азии - азиатских американцев. Это те самые университеты, которые были прежде недоступны для ранее прибывших иммигрантов. Нигде более не видна утрата рабочих мест, как в Голливуде, где многие из известных звёзд не являются американцами по происхождению, а именно: Пенелопа Круз, Рассел Кроу, Николь Кидман, Жан Клод Ван Дамм, Кэтрин Зета-Джонес, Арнольд Шварценегер и Чоу Юн Фэт. Однако по этому поводу каких-либо возражений и жалоб было всего лишь несколько. Большинство американцев думает, что все эти иностранцы являются настоящими американцами, даже если сами эти звёзды и не считают себя американцами. Америка впитывает в себя "иностранные влияния" путем быстрого стирания из памяти их места происхождения и начинает считать их чисто американскими влияниями. Что же заставляет американцев меньше всего заботиться, так это не уменьшение легальной или нелегальной иммиграции, а сама культура, которая поглощает эти влияния.
     Некоторые страхи относительно глобализации возникают, потому что многие люди других наций хотят достигнуть американских результатов - высоких стандартов жизни и лидерства в технике, но они не хотят делать того, что американцы должны были делать, чтобы достичь этих результатов. Сам факт, что они не могут так работать, с одной стороны не может заставить их перестать хотеть жить лучше и с другой стороны заставить их перестать обижаться на тех, кто живет лучше. Это крах всех надежд и планов, если просто хотеть что-то сделать (например, американский стандарт жизни), но не хотеть делать того, что должно быть сделано, чтобы достичь желаемых результатов. Такие разочаровавшиеся люди в своих несбывшихся мечтах часто швыряют булыжники или бомбы.
     Чтобы иметь американский стандарт жизни, женщины должны полностью участвовать в экономике страны. Если взглянуть на доходы американской семьи, то мужчины обеспечивают 2/3 дохода в средней семье и женщины оставшуюся 1/3 часть дохода. Чтобы заработать эту 1/3 дохода женщины не только должны работать, но и иметь образование. В мире есть места и не только в мусульманских странах, где женщины, работающие вне дома, рассматриваются как угроза для существующей культуры. В то же время с помощью ТВ, которое выступает против существующего стиля жизни женщины, работающая женщина присутствует на экране ТВ сегодня почти в каждом доме и каждый день.
     Как одно из последствий американского вторжения в Афганистан, там возникли сотни женских групп самообразования. При правлении Талибов 85% женщин в Афганистане были неграмотными. По словам афганских женщин, они жили там, словно слепые, поскольку не умели читать и писать [7]. Женщинам не позволялось обращаться за какой-либо помощью к незнакомым людям, и они не могли отличать похожие денежные купюры, если на них были изображены цифровые символы их достоинства. Невозможно подделать улыбки афганских женщин, которые после поражения Талибов теперь не должны больше носить покрывала, закрывающие их головы и лица [8]. Действительно, теперь эти женщины были освобождены. Однако в других странах были и такие люди, которые в этих улыбках увидели для себя только угрозу. Фотографии улыбающихся афганских женщин господствовали в американских СМИ, но они были едва замечены в большинстве стран мусульманского мира.
     Долгие часы работы необходимы для достижения американского стандарта жизни. Бельгийцы, например, за час работы производят на самом деле на 7% больше продукта в ВВП, чем американцы, однако доходы американцев на 21% больше, чем у бельгийцев, потому что они работают в году на 1/3 больше часов, чем бельгийцы. Никто из американцев не имеет 6-недельного оплачиваемого отпуска в год, что для Европы считается нормой. Многие хотели бы иметь американские доходы и европейские отпуска, но такая комбинация не должна существовать.
     Ненадежность будущего - это часть американской системы. Зарплаты высокие, но всегда существует достаточно высокая вероятность увольнения. Подобная ненадёжность является также и определённой частью технологического лидерства. Никто не знает, что будет работать, так что следует попробовать многие вещи и большинство из них не сработает. Те самые от 600 тысяч до 800 тысяч рабочих, которые работают в компаниях дающих прибыль, и всё-таки ежегодно теряют свою работу, всё равно остаются необходимыми для технологического лидерства страны. Человек может инвестировать в новые технологии только тогда, если он знает, что более высокая производительность, полученная в результате применения этих технологий, и, что быстрые сокращения стоимости продукции, возможны, лишь тогда, когда будут выполнены необходимые сокращения численности рабочих.
     Чтобы достигнуть уровня жизни, соответствующего американской модели процветания, в стране нужна географическая мобильность населения. Когда рабочих увольняют, то их следующие имеющиеся рабочие места могут оказаться весьма далеко от мест их нынешнего нахождения семей и друзей. Необходимость уехать далеко, например, в Калифорнию, чтобы получить новую работу, американцы рассматривают как удачу или счастливую возможность, однако во многих других сообществах подобный поворот судьбы таит в себе угрозу, если человек рассчитывает провести всю свою жизнь в одном и том же месте в кругу семьи и среди друзей. В частности, моя израильская жена проживает в том же самом городе, где она родилась и выросла, где закончила школу, и часто встречается со школьными друзьями. Я же проживаю в 2500 милях от места рождения и места окончания школы и у меня не осталось там таких же близких друзей детства и юности как у жены.
     Видимо под покровом глобализации американская культура внедряется и побеждает местные культуры. Традиционно под культурой понимается то, что люди старшего поколения рассказывают молодому поколению о том чему должно верить молодое поколение и как оно должно поступать в тех или иных случаях. В новой американской электронной культуре пугает проникновение идеи "всё на продажу" ("for sale"), которая через головы поколений попадает прямо к молодёжи. Подобная идея носит подрывной характер. В контексте со старыми формами культуры эта новая "культура на продажу" не несёт людям каких-либо особых ценностей, которые она хотела бы внедрить. Те же, кто создают эту культуру, заботятся лишь об одном - продукт культуры должен продаваться и должен отвечать любым вкусам молодёжи, которая покупает этот продукт. Всё это скорее напоминает некую культуру экономики и прибылей, чем традиционную культуру национальных ценностей [9]. И в этом смысле эта новая культура глубоко отличается от традиционного представления о культуре и это тревожит многих людей.
     Американский образ жизни, особенно молодёжи, видится их более взрослыми зарубежными коллегами излишне соблазнительным. Более того, он совращает. Всем его соблазнам необходимо активно сопротивляться. Все эти соблазны приводят молодое поколение к отрицанию всех своих исторических традиций. Поэтому в Иране и называют США "Великим Сатаной".
     Эта американская культура может быть и на самом деле виновна во всём. Весной 2002 года по Европе прошелся ливень массовых убийств. Немецкий школьник лично убил 16 человек, французский душевнобольной убил 8 членов городского совета, швейцарец, вооруженный винтовкой, застрелил 14 членов районного законодательного органа, венгерские грабители банка убили 7 человек. Все эти убийства объяснялись американским влиянием. В Голландии эти события даже были описаны в статье "Американские условия жизни докатились и до нас" [10]. Между прочим, и в США есть американцы, которые верят тому, что американские фильмы способствуют появлению случаев насилия. Возникает вопрос, почему же европейцы должны быть другими и отличаться от нас?
     Весьма трудно определить, чем всё-таки одна культура отличается в лучшую сторону от другой? По какому критерию можно ранжировать такие виды культуры как рок`н`ролл, джаз и классическую музыку? Когда дело доходит до опроса общественного мнения путем голосования, например, приносят ли изменения в культуре нечто хорошее или нечто плохое в нашу жизнь, то взгляд в будущее даёт один ответ, а взгляд назад в прошлое даёт совершенно другой ответ. Наши дети сегодня пришли бы в ужас, если бы им сказали, что они должны вернуться к культуре их бабушек и дедушек. В свою очередь наши родители также были бы в ужасе, если бы им сказали, что они должны принять участие в культуре их внуков. Людям обычно нравится то, с чем они выросли и к чему привыкли. После достижения определённого возраста у людей возникают неприятные чувства обеспокоенности, когда неожиданно и неизбежно появляются изменения в культуре. Наша культура, вкусы и предпочтения являются частью того чем мы есть и где мы находимся и нам не нравится думать о том кто мы на самом деле в этом эфемерном и недолговечном мире.
     Можно, конечно, спорить о том, является ли новая мировая культура лучшей или худшей, чем старые традиционные национальные культуры, однако, нет никаких сомнений в том, что новая культура будет другой и что она внесёт изменения в существующие старые национальные культуры. Телевидение на канале MTV служит хорошим примером новой мировой культуры. Из страны в страну распространяются песни на разных языках, но само исполнение сохраняется одним и тем же: быстрые движения исполнителей вперед и назад согласованные со звуком и освещением. Стиль исполнения один и тот же повсюду, поскольку этот стиль пришелся всем по вкусу. Существенно отметить, что такой стиль впервые появился в США всего только десять лет тому назад.
     Электронная культура, которая страшит как многих людей во всём остальном мире, так и многих американцев, породила и ответный удар со стороны религиозного фундаментализма, который соперничает со всеми практически повсюду. В каких ещё других христианских странах существует религиозная милиция, которая вступает в перестрелку с полицией и гражданами? Для получения ответа следует посетить Алжир, чтобы найти там нечто более экстремальное.
     С экономической точки зрения возникает интересный вопрос - почему создаётся впечатление, что американцы создают больше, чем их справедливая доля в этой "всё на продажу электронной культуре"? Американские кинофильмы составляют 70% всех фильмов, которые прокатывают в Европе и обладают рыночной долей более чем в 90% во многих странах мира [11]. Различные игры, кинофильмы, музыка и телевизионные программы становятся главной частью американского экспорта.
     Часть ответа на этот вопрос может быть найдена при рассмотрении иммиграционного сообщества, которое не имеет жестких концепций относительно назначения самой американской культуры. Другие (не американцы) с радостью приглашаются участвовать в строительстве американской культуры. По мере того как группы иммигрантов прибывали в Америку, каждая из них в чем-то изменяла господствующую в данный момент культуру. Иностранные слова становятся английскими, не доставляя беспокойства кому-либо своим происхождением. Такие явления будут происходить и впредь. Задавая вопрос потенциальным клиентам (имеется в виду молодежь), что же они хотят, вместо того, чтобы навязать им некую свою концепцию о том чем молодые американцы должны быть, то лучше предоставить им возможность самим выявить эти особенности и отличия, которые им даёт сама страна и ответить на этот вопрос.
     Понимая это, американские компании, предвосхищая спрос, приглашают к себе талантливых зарубежных исполнителей и поступают так, чтобы они почувствовали себя первоклассными исполнителями. Любой человек создающий продукты культуры, которые быстро продаются, обычно привлекает внимание соответствующих компаний и его обычно приглашают посетить Америку, дают ему возможность почувствовать себя на новом месте как дома и после этого обычно предлагают остаться в Америке. Многие принимают предложение. Эти вновь прибывшие деятели культуры у всех на виду, как в США, так и за их пределами, что даёт основание другим считать этих людей как один из элементов американской культуры, несмотря на места их рождения и наличие у них характерных национальных признаков.
     Когда французская компания Vivendi приобрела американскую компанию художественных фильмов Universal Studios, в Америке не было криков возмущения по поводу того, что мол-де Франция захватывает культуру Америки. Американцы, если бы они удосужились подумать обо всем этом, то наверняка поверили бы тому, что французские управляющие этой американской компанией весьма быстро соблазнились выгодными американскими предложениями или же французские управляющие обогатили бы американскую культуру, сделав её более интересной. И точно так же они удивились бы тому, почему во Франции возник по этому поводу такой большой вопль общественности. Вместо того, чтобы радоваться тому, что французы захватили Голливуд, что ,наконец-то, французы и француженки будут новыми хозяевами мировой киностудии, вдруг появился страх, что французских хозяев будто бы соблазнили тем, что они получили и что теперь канал кабельного ТВ Vivendi появится во Франции, но уже в американизированном виде.
     Поскольку Франция обладает одной из величайших и устойчивых культур в мире и поскольку французы в данном случае были покупателями, а не теми, кого купили, то опасения французов были беспочвенными и нелогичными. Что касается французских усилий по сопротивлению американизации их культуры, то все эти усилия можно проследить на протяжении истории Франции. Франция не была побеждена германским Вермахтом во 2-ой Мировой войне, но французское общество потерпело крах и развалилось по внутренним причинам. Большинство французов и француженок сотрудничали с немцами и лишь немногие присоединились к Сопротивлению ещё до тех пор пока не стало ясно, что Германия проигрывает войну [12]. Париж должен быть освобожден армией союзников. Восстановление самоуважения после сотрудничества с врагом требует, чтобы французы встали на сторону своих освободителей. Иначе, как можно объяснить то волнение и испуг, которые сопровождали издание британской поваренной книги на французском языке? [13].
     Продвижение культуры вокруг земного шара не происходит по дороге с односторонним движением как думают об этом некоторые люди. Традиционная американская культура не экспортируется в остальной мир. Новая глобальная культура еще только строится, причём её большая часть всё же создаётся в Америке, однако следует помнить, что всё то, что неожиданно возникает в сфере культуры, отнюдь не является глобальной копией традиционных практик в Америке. Мировой футбол (soccer) - это не американский футбол, а всемирная спортивная игра. Блоки Лего заменили собой многие детские строительные наборы. Покемон -- это господствующая новая игрушка. Основные студии Голливуда приобретены французами и японцами. Звёзды кинематографа, как мы уже видели, приходят изо всех стран мира. Из пяти крупнейших мировых компаний звукозаписи только одна из них принадлежит Америке [14]. Крупнейший книгоиздатель Америки - это Германия. За пределами Японии существует больше торговых точек по продаже суши, чем торговых точек Мак Доналдс за пределами США. Спросите у людей, что им больше всего нравится покупать, и вы услышите, что им больше всего нравятся предметы роскоши из Европы, а не американские товары.
     Как следует из отчёта ЮНЕСКО об экспорте продуктов культуры (печатная продукция, музыка, живопись, кино и фотография, игры и спорттовары), то активное сальдо Японии в торговле продуктами культуры составляет $ 14,5 миллиардов, а у США дефицит в торговле продуктами культуры равен $38 миллиардов [15]. Развитые страны также экспортируют больше продуктов культуры, чем они их импортируют - больше за счёт производства спортивного инвентаря, но некоторые страны - за счёт кубинской музыки и продукции музыкальной группы The Buena Vista Social Club, которая только за один год продала в США один миллион альбомов [16].
     Культура - это не статичное явление общества и она постоянно меняется во времени. Глобализация может уменьшить её разнообразие, но в тоже время она расширяет выбор видов и вариантов культуры, которые не входят в традиционную номенклатуру той или иной национальной культуры. Именно эта свобода выбора является важной составной частью американской культуры и то, что американцы не собираются защищать её от других. Нежный, и в тоже время мощный поток, направленный в сторону всей молодёжи мира, и несущий в себе экспортируемые американские продукты культуры, полностью законный, независимо от того, насколько он кажется пугающим для пожилых людей в остальном мире.

     4.2. Возражения против мирового правительства
     Отрицательное отношение людей к глобализму проистекает как от необходимости глобального управления, так и от страха перед неизвестным мировым правительством. Если посмотреть на существующую реальность, то невольно возникает мысль о том, что глобализация экономики непременно потребует и определенную степень политической глобализации. Мир сегодня движется в сторону от национальных экономик к некоей глобальной, всемирной, экономике, однако это только рассуждения, поскольку никакое мировое правительство не существует, никто его не создаёт и никто не регулирует глобальный экономический процесс.
     Частичный ответ на необходимость в глобальном управлении экономикой содержится в документах таких международных организаций как: Организация Объединённых Наций /ООН/ (United Nations /UN/); Международный Валютный Фонд /МВФ/ (International Monetary Fund /IMF/); Всемирный Банк /ВБ/ (World Bank /WB/); Всемирная Торговая Организация /ВТО/ (World Trade Organization/ WTO/). Оппоненты глобализации слева рассматривают эти международные институты как узурпаторов их демократических прав на создание собственных национальных государственных правил и юрисдикций. Поборники защиты окружающей природы помнят, что, несмотря на американский закон, требующий использовать специальные рыболовные сети при лове тунца, ВТО разрешил импорт мексиканского тунца пойманного в сети, которые душили и убивали рыбу. Оппоненты справа считали, что подобные институты представляют опасность тем, что они могут перерасти в некоторые формы будущего мирового правительства, которые ограничат действия существующих национальных правительств. Попутно отметим, что многие сенаторы-республиканцы и ряд представителей из администрации президента Буша также придерживаются этой точки зрения. Они считают, что ООН не следовало бы лезть в бизнес и пытаться сказать правительству США о том, что оно смеет делать в Ираке и где-либо ещё.
     Фактически международные организации были ограничены в своей деятельности с тем, чтобы эти организации не становились бы некоторыми подобиями квази-мирового правительства. Все эти международные организации были созданы национальными правительствами с целью усиления общемировых правил и инструкций, написанных и неоднократно рассмотренных теми же самыми национальными правительствами. Было даже установлено, что эти организации могут только интерпретировать согласованные правила, но не имеют права самостоятельно создавать какие-либо новые правила. Это, действительно, правда, что все указанные международные институты не являются демократическими, институтами в которых все глобальные лидеры выбираются прямым голосованием. Ни какая нация не согласилась бы с прямой демократией. Эти международные организации намеренно сделаны недемократическими, хотя и с помощью демократических национальных правительств.
     По сходным причинам эти международные институты на самом деле не являются таковыми, поскольку в международных институтах каждая страна имеет один голос. В то же время никто не собирается соглашаться с тем, чтобы позволить этим институтам самостоятельно собирать налоги. Без права собирать деньги международные институты представляют собой просто пустые раковины. Мировой Банк без денег это не Мировой Банк. В результате в этих организациях голоса распределяются в соответствии со сделанными взносами. Из-за подобного распределения голосов при голосовании эти институты часто обвиняют в том, что сами институты стали слишком американскими и находятся под контролем министерства финансов США. Однако, если найдётся желающий что-либо изменить и он будет в состоянии внести дополнительную сумму денег, то чаша весов при голосовании могла бы склониться в иную сторону. Впрочем, во всех институтах, основанных на взносах, выигрывают всегда те, кто вносит деньги, а не те кто их просит в долг.
     В начале 2003 года Япония неформально уведомила всех, что собирается уменьшить свою долю взноса в ООН, а США следовало бы вносить в ООН большую сумму, поскольку Япония платит больше, чем её доля в мировом ВВП, а США, соответственно, платят меньше, чем их доля в мировом ВВП. Это неформальное уведомление ни к чему не привело, поскольку повторные расчёты по переоценке взносов стран в ООН никто не собирается делать, но если бы такая переоценка и была бы сделана, то Америка получила бы ещё большее влияние в ООН, чем в настоящее время.
     Поскольку национальные квоты на найм рабочей силы действуют для всех международных институтов, то никто из них не может принять на работу слишком много американцев. Однако всем известно, что эти институты часто обвиняют в том, что они слишком американские. Впрочем, даже если Америка и представлена там большим количеством своих представителей в этих институтах, то, по мнению американцев, это всего лишь незримое отражение её мощи. Многие иностранцы, работающие в этих институтах, закончили в своё время американские университеты. Лучшим примеров подобного выпускника является генеральный секретарь ООН Кофи Аннан - выпускник MIT и Carlton College.
     Как известно, тот или иной институт, по долгу службы должен владеть достаточно широкой информацией о странах мира и иметь уверенность в том, что глобальная экономика развивается должным образом. Единственной альтернативой этим не всегда нравящимся институтам является еще более не нравящаяся власть одной господствующей мощи, гегемона, который набирает для себя больше всего очков в этой игре. При дефолте гегемон формулирует задачу управления глобальной системой экономики в тех областях, которые не подвержены юрисдикции международных институтов. В результате такого управления может возникнуть свободное имперское государство. Гегемон не управляет этой большой свободной империей и не назначает по своему усмотрению лидеров в соседних государствах. В конце концов, гегемон просто является глобальным полицейским в широком смысле. Свободное имперское государство отличается от имперских государств прошлого тем, что оно не хочет управлять землей - старым источником благосостояния людей. Новое имперское государство хочет лишь контролировать идеи и знания - новый источник благосостояния людей. Конечно, можно спорить о том, что такое свободное имперское государство как необходимо для успеха глобальной экономики, так и несправедливо по отношению к некоторым группам населения планеты, которые перестают оказывать большое влияние на глобальную экономику, чем другие. Парадокс в том, что оба аргумента верны.
     Америка играет роль гегемона при глобализации, потому что у неё огромнейшая мировая экономика и преобладающая в мире военная мощь. Америка и никто другой будет играть роль гегемона. Причина этому весьма проста: единственная страна в мире, которая может заставить США играть по правилам глобализации это только сами США. Никакая иная страна в мире не имеет для этого необходимой экономической и военной мощи. Однако некоторые страны считают такую реальность несправедливой, действительно, в некотором отношении это несправедливо.
     Поскольку единое мировое правительство не существует, то руководство глобальной экономикой осуществляется отдельными рывками этих двух возможных систем. Есть международные институты, с решениями которых гегемон согласен и готов следовать их указаниям. Однако бывают и другие случаи. Так, например, США вынуждены принимать решения ВТО, которые ущемляют интересы США, поскольку ВТО это такая международная организация, где каждая страна имеет только один голос. Когда постановления ВТО прямо направлены против США, то США либо изменяют своё поведение или выплачивают требуемый штраф. В то же время гегемон также следит за теми регионами, где национальные правительства не согласны с правилами, установленными международными институтами или вообще игнорируют эти институты. Поскольку международные институты экономики продвинулись в своём развитии дальше, чем политические институты, то в настоящее время наибольшая часть деятельности гегемона находится в сфере политики, а не в сфере экономики.
     Роль гегемона состоит не в том, чтобы решать все мировые проблемы, а в том, чтобы иметь дело только с теми проблемами, которые представляют угрозу мировой экономике или политике. Имеются в виду такие горячие политические точки как: Израиль-Палестина на Среднем Востоке; Кашмир на Индийском субконтиненте; Северная и Южная Корея в Восточной Азии. Этим горячим точкам нельзя позволить взорвать всю мировую систему. Такие места как Центральная Африка, где погибает почти такое же количество людей, не рассматриваются как горячие точки, поскольку они не угрожают мировой экономической или политической стабильности.
     Средний Восток привлекает больше внимания мировой общественности, чем страны Африки к югу от пустыни Сахара, не потому, что там больше евреев, чем чернокожих в Америке или потому, что там они более влиятельны. Ни то, ни другое не является правдой. Американские чернокожие не слишком обеспокоены войнами, происходящими в Центральной Африке, в то время как американские евреи крайне озабочены войнами на Среднем Востоке. Войны на Среднем Востоке также угрожают мировым поставкам энергоносителей. США не стали бы вводить туда войска в количестве 350 тысяч человек перемещая их вокруг света и наносить поражение Ираку в войне 1991 году, если бы в Персидском заливе не было бы нефти. США не защищали Израиль. С другой стороны не было бы вторжений в Ирак и Кувейт, если бы эти страны были демократическими. При отсутствии там нефти этот регион рассматривался бы так, как сегодня рассматривается Судан-несмотря на продолжающиеся ужасные события в Судане и гибель более двух миллионов людей мировая общественность смотрит в другую сторону [17]. Война в Кашмире началась и продолжалась, но внимание мировой общественности было привлечено к ней лишь тогда, когда противоборствующие стороны доказали, что у них есть ядерное оружие и они вероятно его применят.
     Экономические интервенции происходят из-за упрямства и несговорчивости противоборствующих сторон. Как известно, помощь от МВФ предназначена для того, чтобы защитить мировую финансовую систему, а не для того, чтобы отдельные страны могли решать свои внутренние финансовые проблемы. Экономические интервенции развёртываются не из желания сделать "доброе дело". Они не имеют цель оказать помощь кому-либо ещё. Так, например, мировое сообщество игнорировало Аргентину в экономическом плане за то, что она упрямо настаивала на том, что спад деловой активности в Аргентине в 2002 году не приведёт к мировому кризису. Или другой случай, во время кризиса в 1994-1995 гг. Мексика получила от США заём для ликвидации возникших чрезвычайных обстоятельств, не дожидаясь согласования с МВФ всех необходимых условий и, тем самым, поставила под угрозу экономическую стабильность США, поскольку экономический кризис в Мексике вызвал бы у миллионов мексиканцев желание пересечь границу США. Кстати, Мексика впоследствии полностью выплатила этот заём.
     "Делать доброе дело" - всего лишь один из неожидаемых эффектов, который может иметь место при глобальной коммуникации. Военная интервенция в Сомали (предмет интервенции - показ кровавых сцен по ТВ) была вызвана передачами мирового телевидения. Население первого мира не любит смотреть по ТВ, как убивают людей в режиме реального времени. Сомали не представляет какого--либо стратегического значения для ООН, но, тем не менее, туда были посланы вооруженные силы США. И всё-таки те самые зрители в Африке, однако, не хотели бы видеть по ТВ, как убивают их сыновей просто так без каких-либо причин. Впрочем те же самые зрители в Африке, после того как мировой военный гегемон навёл там порядок, вынуждены были замолчать и смириться с небольшим числом смертей мятежников при столкновениях с гегемоном.
     Телевидение, вероятно, оказывало давление на общественное мнение своими призывами к каким-либо действиям в Косово, но действительные причины для военной интервенции были всё-таки стратегическими. Балканы находятся на фланге Европейского Союза и НАТО. Гегемон - Соединенные Штаты с большой неохотой были вынуждены начать военную интервенцию, поскольку всё то, что происходит в Европе, представляется важным для США, даже, несмотря на то, что Балканы далеко расположены и всё происходящее там не оказывает прямого воздействия на США.
     Не удивительно, что мировая общественность некоторое время решительно осуждала США за военные вторжения в таких местах как Сомали, Косово и Центральная Африка и возникали споры о том, что США уделяют слишком много внимания военным действиям как в Ираке и на Кубе. В Израильско-Палестинском споре обе стороны одновременно высказывают свои аргументы и доводы. Всякий может конечно спорить, о том, что великая держава, ответственная за глобальное руководство, не может себе позволить заняться примирением обеих сторон столь активно, как это было выполнено США во время переговоров в Кэмп Дэвид и Табба (Camp David и Tabba) во второй половине 2000-го года без использования своих экономических и военных мускулов, чтобы заставить обе стороны найти приемлемое решение и уладить все остающиеся детали.
     Урегулирование конфликтов и споров важно для гегемона, поскольку конфликты и споры отравляют отношения между мусульманским миром и США. Война в Ираке крайне усилила возможность ухудшения этих отношений. Ухудшение арабо-американских отношений это реальность и пока некоторое улучшение этих отношений удаётся лишь за счёт примирения отдельных и не столь значимых различных точек зрения. За взрывы палестинцев-самоубийц и ответные вторжения израильтян частичную ответственность несёт гегемон, который не делает того, что он предположительно должен был бы делать. В настоящее время в Израиле к власти пришли новые лидеры, сторонники жесткой линии поведения, и поскольку ни арабская, ни израильская сторона продолжает не верить другой, то любое урегулирование конфликта должно быть силовым, например, с помощью войск США, что послужило бы гарантией прочности подобного урегулирования. В конце концов, этот стратегический регион излишне политизирован, чтобы оставить всё как есть и предоставить возможность противоборствующим сторонам убивать друг друга, как скорпионы в банке, что неприятно наблюдать, но, в конечном счёте, не столь уж важно.
     C момента окончания войны во Вьетнаме, вплоть до нападений на Мировой Торговый Центр неоднократно поступали отчаянные мольбы от стран остального мира с просьбами к США увеличить свои военные интервенции. Однако с тех пор остальной мир стал также побаиваться того, что успех в Афганистане возбудил у США известную склонность к военным интервенциям. Желание президента Буша избавиться от Саддама Хусейна нашло поддержку лишь у малой части мирового сообщества. Действительно, Саддама всюду ненавидели, но большинство стран было совсем не заинтересовано, чтобы видеть, как у США развивается вкус к смене тех правительств, которые не нравятся Америке. Та лёгкость, с которой США разгромили армии Саддама Хусейна, уже увеличила страхи в Сирии и Иране, что скоро и они могут оказаться следующими в списке неугодных стран.
     Северная Корея иллюстрирует собой другую часть этого геополитического уравнения. Остальной мир хотел бы, чтобы США имели бы нормальные отношения с этой страной и совсем не желает, чтобы США развязали войну в Северной Корее. Существенно отметить, что остальной мир желает найти приемлемые темы и формы проведения обсуждений с Северной Кореей, но не желает принимать на себя какую-либо ответственность за достижение успешного конечного результата. Что произойдёт, когда Северная Корея вдруг применит своё ядерное оружие или передаст его кому-нибудь другому? Это не такой предмет обсуждения, который можно игнорировать.
     Если подойти глубже, то, как следует относиться к режиму в Северной Корее, который допускает похищение на пляже 8-летней японской девочки и удержание её в плену в Северной Корее десятки лет? Подобный поступок режима Северной Кореи был изначально нерациональным актом. Мне довелось столкнуться с подобным случаем, когда я был деканом Массачусетского Института Технологии (MIT) представители Северной Кореи похитили южно-корейского аспиранта, работавшего над докторской диссертацией по менеджменту (PhD). Это событие произошло, когда я проводил свои Рождественские каникулы в Европе. Это похищение было также нерациональным актом режима Северной Кореи. Какую пользу получила или ожидала получить от аспиранта MIT работающего над PhD Северная Корея? Только недавно северо-корейцы сообщили в MIT, что этот аспирант умер во время пребывания в Северной Корее. Какова вероятность того, что вполне здоровый парень в возрасте 27-и лет умрёт по естественным причинам не дожив до 43-х лет ? Если кто либо собирается иметь дело с режимом Северной Кореи на личном уровне, то совсем неясно, какой смысл вкладывают северо-корейцы в понятие переговоры, когда они иррациональны и не верят тому, что договоры и соглашений необходимо уважать. И тем не менее отдельная личность или какая-либо организация должны иметь дело с иррациональными игроками существующими в этой игре.
     Когда дело доходит до обсуждения необходимости Мирового правительства, то в настоящее время есть другая организация - Всемирная Организация Здравоохранения /ВОЗ/ (World Health Organization /WHO/), функции которой близки к некоторым функциям возможного в будущем Мирового правительства и которая уже сегодня вынуждена иметь дело с подобными иррациональными игроками. Так, например, случай заболевания при тяжелом остро-респираторном синдроме /ТОРС/ (Severe Acute Respiratory Syndrome /SARS/) наглядно иллюстрирует необходимость в глобальном подходе к здоровью человека там, где отдельные страны не имеют права управлять своими медицинскими учреждениями без соответствующего наблюдения и контроля со стороны стран остального мира. Это заболевание могло бы быть остановлено, если о нём своевременно известить и диагностировать, как только появились первые случаи заболевания в Китае и если ничего не предпринять, то это заболевание могло бы распространиться и стать убийцей всего мирового населения в огромных масштабах. Этого не произошло. ТОРС может сделать больше с миром, чем нападение на США 9/11 - просто изменит взгляд мира на самого себя и захочет дать силу и власть своим глобальным институтам, чтобы они могли вмешиваться в дела суверенных национальных государств.
     Не требуется слишком большого воображения, чтобы понять, что организация ВОЗ является сегодня самой сильной международной организацией, которая в ближайшие несколько лет будет диктовать определённую политику правительствам всех стран мира. Китай показал, что может случиться, когда отдельные страны управляют своими системами здравоохранения без соответствующего наблюдения и контроля со стороны стран остального мира и никто не хочет повторения этого эксперимента.

     4.3. Религиозные возражения против глобализации
     Одну из групп антиглобалистов понять легко. Буддисты, распылившие нервный газ в метро Токио; индуисты, взорвавшие древние мусульманские мечети в Индии; христиане, взорвавшие правительственные здания в Оклахоме; мусульмане, атаковавшие здания Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке; еврейские фанатики, расстрелявшие молящихся мусульман в Израиле - все эти группы прекрасно знали, что они хотят и почему они против глобализации.
     Как мы уже видели в Иране и видим сегодня в Ираке, сторонники шиитского направления в исламе хотят установить в своих государствах замкнутые сами на себя теократии, которые поставят весь остальной мир по стойке смирно. Они хотят отказаться от глобализации и уйти в своё духовное гетто. Им не нравится глобализация, поскольку они видят, что глобализация несет в себе идеи, которые угрожают их взгляду на окружающий мир. Они не одиноки. Так, например, на польской католической радиостанции "Радио Мария", глобализация была провозглашена как "коммунизм 21-го века", поскольку с помощью Интернета и электронных СМИ она соблазняет польскую молодежь и ведёт её к познанию окружающего мира только с помощью светского знания [18]. Люди подобных религиозных взглядов хотят контролировать передачи ТВ и весь объём знаний людей об остальном мире. Иначе, как мы видели в Иране, у молодёжи возрастают беспокойство и тревога и она начинает смотреть на свою религию как на духовного угнетателя.
     Нет сомнений, что подобные регионы мира намерены оставаться вне глобализации, чтобы оставаться там верными своим религиозным убеждениям. Нам остаётся только ждать, чтобы увидеть, сколько таких регионов отпадёт от глобализации.
     Всегда находятся такие религиозные деятели, которые отказываются сами от многих земных благ и призывают к этому своих последователей. Для этого, собственно, и существуют монастыри во многих религиях. Правда остаётся лишь выяснить один важный вопрос: почему слушают этих религиозных лидеров и они становятся влиятельными в одни времена, а в другие времена их не слушают и они не пользуются влиянием. Почему делается выбор в сторону теократии, которая не прельщает потенциальных последователей? Это, действительно, настоящий вопрос. Понимание того, почему люди следуют за религиозными лидерами гораздо более важно, чем понимание мотивации самих лидеров.
     Во многих случаях и различными путями возникает подъём религиозного фундаментализма и всё это напоминает просто возврат мира к тому состоянию, которое существовало два или три века тому назад. Религиозные войны были обычным делом в период между падением Римской Империи и первой промышленной революцией. Мусульманские завоевания распространили ислам в Северной Африке, Центральной и Южной Азии и в Южной Европе, начиная с 7-го века, с падения правления Сассанидов в Египте. Во время крестовых походов христиане отвоевали захваченные мусульманами земли и позднее в войнах против мавров и турок. Индуисты также отвоевали захваченные мусульманами земли в Индии и сегодня они продолжают выигрывать выборы у сторонников мусульман. А если по большому счёту, то кто возьмётся сосчитать, сколько было войн между протестантами и католиками после Реформации?
     Все эти религиозные войны не завершились созданием каких-либо согласительных документов относительно главных истин (кто же всё-таки имеет больше прав попасть на небо) или же относительно увеличения религиозной терпимости. Религиозные пожары ранних веков были потушены в период идеологических баталий между капитализмом и социализмом, который возник на рубеже 19 и 20-го веков. Теперь вопрос о том, как организовать географическое пространство экономически приобрёл военную окраску, который заменил собой прежний вопрос о том, как следует организовать географическое пространство в религиозном плане. Гитлер оправдывал своё вторжение в СССР борьбой с коммунизмом. Холодная Война между капитализмом и коммунизмом господствовала в мире в последней половине 20-го века. Горячие войны между капитализмом и коммунизмом имели место в Корее и во Вьетнаме. Добродетели или пороки социализма в противоборстве с капитализмом подпитывали в прошлом веке почти все войны в третьем мире. США осуществили военные вторжения (Куба, Гренада) и организовали революции в Латинской Америке (Чили, Гватемала) под предлогом борьбы с коммунизмом.
     Совсем неудивительно, что смерть коммунизма принесла с собой возврат к религиозным конфликтам. Если всё вокруг происходит не так, как хотелось бы нам, то мы обычно ищем какое-нибудь идеологическое знамя, под которым мы готовы бороться за свои убеждения. Строго говоря, чтобы пожертвовать своей жизнью, мы должны выявить причину, которая для нас будет значить больше, чем сама наша жизнь. Все это требует создания более общей идеологии, которая включала бы все частные случаи. Не имея такой всеохватывающей идеологии, потенциальные революционеры становятся просто преступниками, в том числе даже для самих себя.
     В истории существует множество примеров. Вера в социализм привела Нассера и его сподвижников к свержению феодального короля Египта в начале 1950-хх гг. Тремя десятилетиями позже в Египте укрепилась идеология исламского фундаментализма, которая, в свою очередь, оправдала убийство Анвара Садата, последователя Нассера, и попыталась покончить с социализмом в Египте. Оба типа этих революционеров оказались неудачниками, т.к. обоим была нужна более практичная идеология, чтобы оправдать их действия. Нечто похожее видно в Ираке. Саддам Хуссейн был частью той революции поддерживаемой коммунистами, которые в своё время свергли монархию в Ираке. Большую часть времени своего правления Хуссейн боялся исламской революции инспирированной шиитами, причем боялся больше, чем вторжения американцев в Ирак.
     Революционеры 20-го века воевали под знамёнами социализма. Однако сегодня социализм мёртв, и никто не может воевать под его знамёнами. Революционеры 21-го века, нуждающиеся в знамени, под которым они могли бы воевать, подхватили религиозное знамя. Их выбор неудивителен, т.к. в настоящее время просто не существует какой-либо другой альтернативы.
     Тот факт, что сегодняшние фанатичные религиозные лидеры имеют своих последователей, также не удивителен. То, что предлагают различные религиозные гуру - это "уверенность" (в будущем). Делай то, что я говорю, и попадешь на небеса. Личная уверенность в своём будущем это именно то, что хочет обычный человек в период общей неуверенности. И вот в середине процесса глобализации, третьей промышленной революции и широкомасштабного поворота общества к капитализму повсюду царит неуверенность в будущем. Так уж сложилось, что уверенность в будущем - это, то самое, что светский мир не может предложить общественности. Земной мир, по своей сути, не может гарантировать полной уверенности в будущем. Единственную уверенность в будущем, которая гарантируется - это небесный мир. Этот вид уверенности весьма привлекателен для многих людей, как в первом, так и третьем мирах.
     Террористы 9/11 в качестве своей идеологии использовали религию. Несколько десятилетий тому назад они бы использовали социализм в качестве своей идеологии. Но они только иллюстрируют иную реальность. Хотя действительные террористы и осмеливаются использовать бедные слои населения для оправдания своих действий, сами они очень редко бывают бедными. Социологические исследования показывают, что они скорее представляют собой разочаровавшиеся индивиды-выходцы из среднего класса, которые были не в состоянии достичь того положения в обществе, на которое, по их мнению, они были предназначены самой судьбой [19]. В этом смысле террористы 9/11 служат превосходным примером. Изо всех 19-ти террористов принявших участие в акте 9/11 15 человек - выходцы из Саудовской Аравии. Все саудиты являются благополучными гражданами даже по стандартам США. Как известно, все тяжелые работы в Саудовской Аравии выполняются миллионами рабочих иммигрантов. Остальные 4 террориста были молодыми людьми принадлежащими среднему классу Египта. Отец и сестра г-на Атта - лидера теракта 9/11, оба врачи. Главное разочарование в этом мире у г-на Атта было то, что его не приняли с первой попытки в университет в Германии. Но он всё-таки обучался в Германии. Египет - это главная площадка для вербовки террористов, поскольку система образования в Египте выпускает больше специалистов с высшим образованием, чем экономика в стране может их трудоустроить по специальности. Выпускники, не получившие работы соответствующей их образовательному статусу, разочаровываются в жизни, а возникшая обида на весь мир подстёгивает их на различные неблаговидные поступки.

     4.4. Возражения и протесты слева
     Антиглобализм, как процесс, не создаёт традиционный политический раскол между правыми и левыми. Обе стороны выражают единое понимание добропорядочности общества в его американском варианте - нечто вроде "ковбойского капитализма" у левых и "смешанного капитализма" у правых. За исключением их общей неприязни к глобализации и вторжения того, что, по их мнению, является опасным для американской культуры, обе группы согласны между собой в весьма немногом [20].
     Непосредственно после нападений 9/11 в Нью-Йорк Таймс Мэгезин появилась статья об антиглобализме, в которой утверждалось, что распространение терроризма в мире было всего лишь силовым ответом на глобализацию [21]. В соответствие с материалами этой статьи нападение на Мировой Торговый Центр было только лишь первым аккордом в нарастающем крещендо в подобных более мелких событиях - первая настоящая атака на Мировой Торговый Центр, бомбардировки посольств США в Африке, нападение на эсминец США Коул (Cole), несущий на борту управляемые ракеты, в Йемене. То, что было системой сдерживания нападений террористов со стороны неформального американского империализма, теперь могло бы стать системой защиты формального американского империализма. Мировая общественность стала бы сопротивляться. Движение в сторону экономической интеграции могло бы привести к дезинтеграции политической. Мог бы возникнуть новый энергетический кризис, который в дальнейшем еще более увеличил бы расширяющееся экономическое неравенство как внутри стран, так и между самими странами. Глобализация в этом случае была бы ниспровергнута и разрушена.
     Эта статья не являлась одной из статей подобного рода и в то же время не походила на реакцию недовольных, которые пишут на стенах. Эта статья отразила, фактически, многие существующие стандартные обвинения глобализации. Выбор работ в богатых странах сужался по мере того, как часть производственных операций первого мира передавалась в бедные страны третьего мира. Угрозы руководства компаний первого мира о передаче части производственных операций в бедные страны вынуждали рабочих стран первого мира соглашаться на сокращения их заработной платы.
     В бедных странах некоторые глобальные фирмы первого мира стали развёртывать также и различные кондитерские магазины (малые зарплаты служащим, использование детского труда, отсутствие техники безопасности труда и т. п.), которые приносили им хороший доход. Работая в бедных странах, такие капиталисты из первого мира быстро богатели с помощью таких кондитерских магазинов за счёт более высокой производительности своего оборудования и др.
     Крупные фирмы заменяются на ещё более крупные глобальные фирмы. Монополистическая мощь фирм возрастает. Одно из многих деяний крупной земельной аристократии в Англии состояло и в том, что она повсеместно стала устанавливать изгороди на путях движения крестьян к своим земельным участкам, что в свою очередь способствовало вытеснению крестьян с земель, которыми они владели в течение сотен лет при феодализме. Аналогичный процесс происходит и теперь, когда глобальные корпорации используют свои права на интеллектуальную собственность, чтобы вытеснить из бизнеса граждан среднего достатка, причем этот процесс имеет место, как в первом, так и в третьем мире вопреки законным требованиям этих граждан. Такова реальность новой экономики основанной на знании.
     Нечто подобное происходит и с фермером, который специализируется на выращивании только одной с/х культуры, в этом случае бедные фермеры становятся даже более зависимыми от узкого диапазона экспортируемых продуктов с/х. Экономические риски возрастают и финансовые катастрофы становятся более частыми и жестокими. Экономическое неравенство возрастает как внутри страны, так между отдельными странами. Хуже всего то, что цены, установленные новой глобальной системой, не приносят прибыли народу.
     Представители левого фланга антиглобалистов утверждают, что предсказания Маркса относительно будущего капитализма, сделанные им ещё 150 лет тому назад, почти идентичны сегодняшнему состоянию капитализма [22]. Если бы Маркс прочел статью 9/11 в Нью-Йорк Таймс о нападении на Мировой Торговый Центр, то ему можно было бы многое простить в его трудах.
     В середине 19-го века Маркс предсказывал кризис, в котором могла бы оказаться возникшая тогда новая форма экономической организации, сменившая феодализм и получившая название капитализм. В этом повороте к капитализму, верил Маркс, бедные станут ещё беднее и более многочисленными, когда машины заменят опытных ремесленников. Тогда заработные платы трудящихся будут принудительно снижены до такого уровня, чтобы они могли лишь только поддерживать своё существование. Все мелкие и средние предприятия объединятся в одни крупные и ненасытные монополистические корпорации. Для этой новой капиталистической системы характерными признаками могли бы быть частые финансовые и экономические кризисы. В ответ на бедность и повторяющиеся экономические кризисы на улицы городов ворвётся мелкомасштабный терроризм. Постепенно будет развиваться и главный общий кризис и это экономическое бедствие станет искрой, из которой может вспыхнуть всеобщий политический бунт бедных против богатых. Пользуясь численным превосходством, бедные захватят власть. В результате этого глобальный империализм и капиталистические монополии будут свергнуты.
     Маркс понимал, что пути назад в феодализм нет. Новые технологии изменили сам характер производства и способы существования людей в этом мире. Была изобретена паровая машина. Теперь будущее принадлежало промышленной, а не сельскохозяйственной экономике. И Маркс не захотел бы вернуться в прошлое, даже если бы это было возможно. При капитализме дела могли сложиться плохо, но при феодализме было ещё хуже.
     В дополнение к описанию процесса, в котором капитализм закончил бы своё существование, Маркс продолжал в своих трудах рекомендовать новую экономическую систему - коммунизм, который, по его убеждению, устранит все пороки капитализма. В своём видении коммунизма (описанном в статье "Утопия"), Маркс считал, что коммунизм позволит создать новое общество, в котором воцарятся экономическая справедливость и свобода личности.
     Также как и Маркс, антиглобалисты левого крыла мало говорят о чём либо ином, кроме революции и о переходе от того, что есть, к тому, что они хотят. В отличие от Маркса они почти ничего не говорят о том, что же они хотят на самом деле. Более того, этому, что они хотят, они даже не могут придумать название.
     Маркс отражал общественное мнение, но в то же время и преувеличивал его, когда поместил экономическое неравенство в центре своего экономического учения - Коммунистическом Манифесте. "Каждому по потребностям. От каждого по способностям" - основные идеи этого учения. В результате, его манифест теперь никто не читает, а вот его гнев и убеждённость относительно существующего экономического неравенства - живут и процветают.
     Важно помнить, что предсказанное Марксом "это могло бы произойти", на самом деле, "это всё-таки не произошло". Отрицательные эффекты капитализма, которые он предсказывал, оказались действительно существующими, но они в значительной степени были компенсированы действиями правительств, которые Маркс не предвидел. Капитализм выжил и показал неправильность некоторых предсказаний Маркса, прежде всего потому, что к предсказаниям Маркса отнеслись серьёзно те люди, которые управляли строительством капитализма и построили другой капитализм, чем тот капитализм, который возник в середине 19-го века. Правительства вмешались в развитие экономик своих стран с помощью различных политических мер, чтобы воспрепятствовать несправедливому распределению доходов и богатств, имеющих тенденцию продвигаться от большого экономического неравенства к еще большему неравенству граждан, по мере развития капитализма. В результате, постоянно возрастающего экономического неравенства граждан, как предсказывал Маркс и другие, в современном мире не произошло.
     Существование агрессивной формы капитализма времён Маркса было не столь продолжительным, и капитализм принял новую форму, известную нам как государство социального благосостояния (Social welfare state). Но лучше, если бы государство получило название, как государство социального образования (Social educational state) ибо образование является наиболее важным фактором в новых условиях. Кстати, финансируемое общественностью (бесплатное для студентов) массовое, универсальное и постепенно становящееся обязательным образование - всё это было предложено владельцем текстильной фабрике в Массачусетсе ещё в 1835 году. Он заметил, что производительность труда увеличилась, когда он стал обучать своих рабочих. Обязательное образование, финансируемое государством, по сути взломало связь между величиной дохода родителей (или их отношением) и образованием их детей. Дети бедных родителей могли теперь получать определенные навыки без того, чтобы их заставляли родители продавать свой неквалифицированный труд кому-либо. Бедные люди могли стать образованными людьми - и постепенно становиться богатыми людьми. (Я подозреваю, что образование детей за счёт общества можно было бы назвать вторым величайшим социальным изобретением после изобретения чтения и письменности.)
     Многие из государственных программ, призванные уменьшить присущее капитализму экономическое неравенство, были приняты консерваторами как программы, которые необходимы для сохранения капиталистической системы. Аристократы, заинтересованные в сохранении капиталистической системы, изобрели для этого и новые роли для правительств. Рузвельт был первым, кто использовал денежную и фискальную политики для контроля за макроэкономическими случайными отклонениями. Страхование от безработицы (принято Черчиллем, когда он был министром финансов Англии в начале 20-го века) было изобретено, чтобы поддержать доходы семей во время неизбежных рецессий и финансовых кризисов капитализма, когда труд рабочих был не востребован. Государственное здравоохранение и система пенсионного обеспечения по старости (впервые были приняты канцлером Германии Бисмарком в конце 19-го века) продолжали заботиться о людях, когда они переставали быть нужными капитализму и становились больными или старыми. В такой перестроенной капиталистической экономике, те, в которых капитализм не нуждался, не имели перспективы быть выброшенными на улицу или умереть от голода.
     Было принято прогрессивное налогообложение с учетом прямого перераспределения доходов, т.е. богатых заставили платить больше, чем их пропорциональная доля из прибылей, расходуемых на общественное благосостояние, причем эти деньги, главным образом, шли на поддержку семей со средним доходом. Были также введены налоги на наследство, чтобы снизить накал страстей в погоне за наследством среди тех, кто родились в богатых семьях, и будут так или иначе получать удовлетворение от участия в эстафетных гонках по жизни. Те, которым удалось продвинуться вперед в первом экономическом забеге, во втором забеге будут вынуждены уступить роль лидера другому.
     Были также приняты антитрестовские законы и ряд других ограничений на методы монополистического капитализма с тем, чтобы уменьшить способность капитализма взвинчивать цены и получать большие доходы от потребителей со средним достатком.
     Общественные инвестиции в инфраструктуру (транспорт, электростанции и др.) предотвращали возможность разделения страны на бедные и богатые географические регионы. Власти штата в Долине Теннеси по сути вскрыли экономически для всех южную часть Америки. За счёт частных вложений были построены железные дороги к востоку от реки Миссиссипи, а за счёт общественных денег были построены железные дороги к западу от реки Миссиссипи. Электрификация городов являлась делом частного бизнеса, а электрификация сельских районов велась по программам правительства (Rural Electrification Administration /REA/). Мелиоративные проекты проводились полностью по проектам правительства с целью подъёма уровня доходов у фермеров.
     Правда также и то, что вводимая механизация труда не вытесняла опытных рабочих, что впрочем ожидалось многими, т.е. всё шло не по Марксу середины 19-го века. Машины бурили землю для артезианских колодцев и , как и ожидалось, заменяли собой опытных рабочих-бурильщиков, превращая их в простых рабочих без опыта. Однако в значительно большей степени они послужили резервом для создания новых рабочих мест, которые, в свою очередь, требовали образованных и опытных рабочих. В среднем новые технологии и механизация работ развивались в направлении использования опытных и знающих исполнителей, а не в направлении пренебрежения к опыту исполнителей.
     Если рассматривать проблемы, которые создаёт капитализм и о которых критики капитализма говорили весьма серьёзно, то можно утверждать, что система капитализма действительно выжила и устояла. Люди построили другую, отличающуюся от известной, форму капитализма, государство социального благосостояния, сочетающее в себе активную фискальную и монетарную политики с бесплатным образованием, которое может контролировать возрастающее неравенство в доходах граждан и обладает присущей капитализму экономической нестабильностью. Всё то же самое, может быть сделано и при глобализации.
     При ближайшем рассмотрении некоторых параллельных явлений по Марксу можно заметить, что большая часть протеста относится к фундаментальной основе капитализма, а не к тому, что на этом фундаменте построено, т.е. к глобализации, представляющей всего лишь надстройку в этом общем здании. Что касается возможных левых эффектов движения от социализма к капитализму, то этот вопрос часто путают с возможными эффектами, возникающими при движении от национальных экономик к глобальной экономике. Отметим также, что обвинения антиглобалистов иногда справедливы. Финансовые кризисы действительно будут происходить. Неравенство как внутри страны, так и между самими странами будет возрастать.
     Как мы уже видели, возможные причины неравенства не связаны только с глобализацией. Экономическая нестабильность восходит к основам капитализма и её появление можно проследить. По мере расширения капитализма в глобальном масштабе финансовые кризисы засасывают всё более и более стран на земном шаре. Мы также видели, что возрастающее неравенство обязано своим появлением целому ряду причин - переходом к капитализму, переходом к экономике, основанной на знании, где образование ценится больше всего и переходом к глобализации.
     Если эти протестующие достаточно сообразительны, чтобы понять, что на самом деле они в большей степени протестуют против капитализма, чем против глобализации, но не могут открыто направить свой протест против своего действительного врага, а именно, против капитализма. С крушением коммунизма все формы социализма или квазисоциализма были дискредитированы. Чтобы возражать против капитализма любой разумный человек должен предложить какую-либо жизненно важную альтернативу капитализму. Разумный человек не может выступать против чего-либо просто так. В настоящее время никакая правдоподобная или вероятная альтернатива капитализму не существует.
     Однако протестующие могут возражать против глобализации вероятно потому, что они ,действительно, что-то могут рекомендовать, что на самом деле, у них ничего нет кроме неопределённых желаний вернуться к относительно изолированным экономикам прошлого. Рассуждая беспристрастно и объективно, этот вариант невозможен без большого снижения в стандартах жизни, но, пожалуй, и этот выбор нельзя полностью отвергать. Этот выбор также созвучен с мнениями многих людей, которые хотели бы вернуться к тем старым национальным экономикам даже если они и не понимают, что возврат к прошлому мог бы сократить их собственные стандарты жизни.
     Рассмотрим центральное обвинение, которое можно видеть на уличных плакатах во время демонстраций протеста левых: "Глобализация лишает людей прибылей!" ("Globalization puts profits over people!"). Если глобальная экономика основана на капиталистических принципах, что на самом деле так и есть, то глобальная экономика действительно виновна в том, в чем её обвиняют, поскольку, капитализм не лишает людей прибыли. Это общеизвестный факт, почему эта система и называется капитализмом. Труд может быть взят внаём, его можно нанять и труд может быть предметом потребления. Капиталисты должны принимать важные решения в области экономики, при этом совершенно неважно, каким является капитализм: национальным или глобальным.
     Рассмотрим другое обвинение левых: "Большая часть мира не получит пользы от глобализации!" ("Much of the world is not benefiting from globalization!"). Действительно, это так! В государствах Африки к югу от пустыни Сахара ВВП из расчета на каждого человека, скорее падает, чем растёт. В 1980-ом году 10% богатейших граждан во всех странах мира имели доходы в 77 раз выше, чем у 10% беднейших граждан во всех странах мира. К 1999-му году эта цифра возросла до 122 [23]. Однако, как мы увидим в случае Китая, некоторые из самых богатых людей в мире принадлежат к третьему миру. Проблема подобного неравенства никак не решается, а просто предоставлена себе самой.
     Рассмотрим еще одно обвинение левых: "Глобализация ведёт к финансовой нестабильности!" ("Globalization leads to financial instability!"). Протестующие часто говорят, что они выступают против глобализации, потому что финансовые кризисы потрясали третий мир в течение последних двух десятилетий. Однако, финансовые кризисы как в первом мире, так и в третьем мире происходили задолго до того, как появилось само слово глобализация. Финансовые кризисы будут продолжаться независимо от того будет ли в мире много национальных экономик, либо одна единственная глобальная экономика. Каждому следует только взглянуть на кризис в Японии в начале 1990-х гг. или на кризис в США в 2000-ом году, чтобы увидеть эту реальность.

     4.5.Возражения и протесты справа
     На крайнем правом фланге протестующих просматривается страх, вызванный тем, что иммиграция создаёт угрозы, которые могут привести в тупик как национальную культуру, так и национальную однородность Америки. Антиглобалисты видят себя и отождествляют себя с нацией, которая, по их мнению, медленно исчезает. Поскольку этот процесс происходит, то они утрачивают чувство важности собственной принадлежности к своей нации по мере того, как появляются какие-то другие и лучшие, чем они, представители. В Европе подобные страхи проявляются наиболее сильно, поскольку там исчезновение традиционных национальных государств, происходит быстрее из-за политической и экономической интеграции стран Европы.
     Утрата своей национальности ("А кто я всё-таки такой?") и появление подобного вопроса возникают при ознакомлении с изданиями связанными с иммиграцией.
     Иммиграция из третьего мира (особенно многочисленная во Франции) или угроза иммиграции (сравнительно малочисленная в Дании) видится многими как нечто угрожающее изменениям в этническом составе этих стран. В верхние эшелоны власти ряда стран продвигаются политики определённого склада, как например: Хадер (Hader) в Австрии; Ле Пен (Le Pen) во Франции; Кьегерсгаард (Kjaersgaard) в Дании; Фортуин (Fortuyn) /убит/ в Голландии; Влаамс Блок (Vlaams Blok) в Белгии и Блочер (Blocher) в Швейцарии - которые обещают людям остановить иммиграцию. Все эти политики обещают, косвенным образом и намёками, выдворить из Европы полностью или части - но иммигрантов в случае их победы на выборах, а некоторые, как Ле Пен, обещают всё это сделать открыто и недвусмысленно не только для Европы, но и для глобальной интеграции развитых стран. Почему? "Малые народы гибнут от евроглобализации" и обвиняет Ле Пен [24]. С их точки зрения безликие европейские институты проводят свою национальную монетарную политику и даже говорят народу, что им следует употреблять в пищу и как избавляться от накопившегося мусора и отходов. Совершенно ясно, что если бы взгляды сотрудников этих институтов на иностранцев не были бы тесно связаны с взглядами политиков, придерживающихся жесткой политической линии и по другим социально-экономическим вопросам, то эти политики были бы более популярны, чем они есть на самом деле.
     Подобные взгляды на иммигрантов существуют и за пределами Европы. Премьер министр Австралии, Джон Ховард (John Howard), обещает контролировать иммиграцию, чтобы сохранить существующий этнический состав населения Австралии от дальнейших изменений. Австралийцы должны сплотиться, чтобы противостоять "желтой опасности" ("yellow peril") с Севера [25]. Для этого он арендовал отдаленные острова в Тихом океане Науру и Папуа, Новая Гвинея ( Nauru и Papua, New Guinea), чтобы они послужили сдерживающим форпостом для предотвращения нелегальной иммиграции желающей обосноваться в Австралии (до Второй Мировой Войны эти острова назвали бы концентрационными лагерями).
     Хотя и не столь интенсивно, но отношение к иммиграции по всей Европе такое же, те же страхи и политические баталии перед иммиграцией можно видеть повсюду и в Америке, например, следует ли изучать английский язык иммигрантам методом полного погружения в новую языковую среду или же создавать школы на основе изучения двух языков: родного для иммигрантов и английского как иностранного. И всё-таки это не совсем настоящие схватки о выборе лучшего метода освоения нового иностранного языка. Эти схватки просто являются продуктом страха и опасения того, что, в конце концов, эти новые американцы не станут в будущем "настоящими американцами". В то же время все исследования на эту тему показывают, что сегодняшние иммигранты становятся "настоящими американцами" с той же скоростью как и их предшественники в прошлом.
     Если одно из обвинений глобализации состоит в том, что она способствует этническому перемешиванию, то, действительно, глобализация виновна в том, в чём её обвиняют. Глобализация, на самом деле, способствует и поощряет иммиграцию. В то же время она жестко выступает против нелегальной иммиграции.
     Однако есть и положительные моменты. Отдельные личности, которые мигрируют, выигрывают в зарплате, но не только они, т.к. выигрывают и страны, которые принимают мигрантов. Так, например, иммигранты привносят много таланта и энергии в Америку. Существенно отметить, что в то время как 21% легальных иммигрантов в США имеют законченное образование, подобное образование имеют только 8% коренных американцев [26]. Из числа молодых иммигрантов многие становятся звездами в студенческих группах своих местных университетов.
     Во время бума в области высоких технологий в конце 1990-х гг., Германия испытывала острый дефицит в талантливых людях для работ в своей современной промышленности, однако США, благодаря своей иммиграционной политике, не испытывали какого-либо дефицита в подготовленных кадрах. В частности, решение США о выдаче виз типа H-1B позволяет американским компаниям импортировать в страну рабочих высокой квалификации и, тем самым, повышать успешность этих компаний. Более того, в 2000-ом году американские компании обратились за разрешением на въезд в США 300000 иностранных рабочих, из числа которых 260000 рабочих было принято на работу [27]. Коренные американцы выигрывают в этом процессе найма на работу, поскольку их перестают брать на работу в больших количествах, когда квалификационные требования к нанимаемым на работу не столь жесткие и не мешают планам расширения самих компаний. Наём квалифицированных иммигрантов и наём менее квалифицированных коренных американцев обычно производится как добавочный и не имеет какой-либо соревновательной подоплёки.
     Положительных эффектов от иммиграции иностранцев в США на самом деле значительно больше, чем простое увеличение количества приезжих талантливых иностранцев. Если иностранцы воспринимаются в Америке как американцы, то им значительно легче устроиться на работу в зарубежные филиалы американских компаний. Американские вербовщики могут честно сказать этим талантливым личностям, что если они идут работать в местный зарубежный филиал компании, то у них появляется шанс, если они захотят, добраться до вершины головной компании в Америке. Вербовщики могут также подтвердить, как иностранцы достигали высоких административных должностей в таких больших американских компаниях как Кока Кола, Интел и Форд, которые зародились и выросли за пределами США. И в глобальной экономике весьма важно производить наём талантливых иностранцев и включать их в руководящие органы компании, что крайне важно для успеха всей глобальной экономики.
     Америка также кое-что узнала и о неопытных иммигрантах из третьего мира. Они не всегда достаточно образованны, но они всегда готовы к тому, чтобы снятся с места и пойти куда надо ("get up and go"), а это много значит в Америке, чтобы быть успешным---ведь все они быстро снялись с места и покинули свои бедные деревни. Оказалось, что эту волну иммиграции из Азии и Латинской Америки не труднее переварить, чем прежние волны из Европы. Исследования показывают, что иммигранты из Латинской Америки включаются в американскую культуру и осваивают английский язык с той же самой скоростью, что и более ранние иммигранты из Европы. Тогда и теперь первое поколение иммигрантов часто не владеет английским языком. Их дети обычно говорят на двух языках, но не могут читать или писать на языке своих родителей. В третьем поколении большинство иммигрантов не говорит на родном языке своих дедушек и бабушек. Так обстоят дела с испанскими иммигрантами в США. Две трети этого третьего поколения говорит только по-английски [28]. Испаноязычные кинотеатры сейчас закрываются в Лос-Анжелесе.
     Это не означает, что Америке следует открыть все двери и не контролировать нелегальную иммиграцию. Даже в Америке существуют реалистичные пределы скорости поглощения иммигрантов. Если правила приёма иммигрантов не могут быть ужесточены физически или подкреплены политическими решениями, то тогда вообще бы не было правил. Неподкреплённые дополнительными требованиями правила порождают неуважение ко всем законам. Некоторые граждане используют в своих целях преимущества нелегальной иммиграции, например, заставляя иммигрантов работать в условиях вредных для здоровья под угрозой выдачи их полиции.
     В долгосрочном плане и экспортирующие страны также получают для себя выгоды [29]. Тайвань переполнен успешными компаниями с китайскими основателями, которые вернулись на Тайвань после некоторого периода времени работы в США в качестве иммигрантов. Наиболее ярким примером среди многих других бывших китайских иммигрантов в США является Моррис Чанг (Morris Chang) - основатель самой крупной корпорации на Тайване -- TSMC (Taiwan Semiconductor Manufacturing Corporation) -выпускающей полупроводниковые элементы и устройства. Всё, что узнали в США бывшие китайские иммигранты, оказалось жизненно необходимым для их успеха на Тайване.
     Хотя и трудно классифицировать все общественные явления, относя одно из них к левому крылу, а другое к правому крылу, у антиглобалистов есть и такой довод, который усиливает этнический страх и ненависть [30]. Эта позиция ассоциируется с трудами Ами Чуа (Amy Chua), в которых утверждается, что глобализация и демократия лишь ускоряют всемирную этническую войну. В большинстве стран третьего мира есть "доминирующие на рынке меньшинства": в Юго-Восточной Азии - это китайцы; в Восточной Африке - это индусы; в Южной Африке - это белые; в Западной Африке -- это иберы; в Латинской Америке - это более светлокожие и высокие индейцы; в России - это евреи. Эти доминирующие на рынке меньшинства держат в своих руках "чрезмерную экономическую власть" относительно их общей численности. В то время, когда глобализация поднимает доходы большинства бедного населения на небольшую величину, то она поднимает доходы этих благополучных доминирующих на рынке меньшинств в огромных размерах. Существовавшие прежде экономические щели и разрывы расширяются и становятся более заметными. Важные группы бедного большинства - американские индейцы-фермеры (выращивающие кукурузу и бобы в Мексике) устраиваются, например, на какие-либо промышленные предприятия и получают там некоторые навыки в работе, но при появлении новых продвинутых технологий глобализации и свободной торговли, эти некоторые навыки становятся не нужными и их увольняют. Чувства обиды и негодования по поводу своего экономического положения резко усиливаются.
     Чувства враждебности и злобы там были всегда, но они прежде как-то контролировались диктаторами групп большинства, которые, однако, за эту свою деятельность получали существенные удары от доминирующего на рынке меньшинства. При появлении реальной демократии все эти дремлющие и скрытые чувства враждебности всплыли наружу. Демократия наделила властью бедное большинство и уполномочила его контролем над полицией, и тогда бедное большинство неожиданно набросилось на богатое меньшинство. Демагоги подобные Мугабе в Зимбабве сделали козлами отпущения негодующее меньшинство - богатых белых фермеров, в данном случае, и использовали демократию для овладения властью в стране. Результатом такой политики Мугабе были убийства, насилия и этнические чистки.
     Те антиглобалисты, которые согласны с такой перспективой, хотят замедлить как глобализацию, так и демократию, поскольку социальное благосостояние, положительные действия правительства и образовательные программы, которые богатые страны используют для уменьшения различий в доходах или не работают, либо требуют больших отрезков времени, чтобы они заработали, особенно для бедных стран с большинством бедного населения. В основном этот довод сдерживает эти иррациональные предрассудки в определённых частях мира от того, чтобы диктовать подобное поведение всему остальному миру. Остальной мир не хочет входить в процесс глобализации, потому что китайцев ненавидят в Индонезии. К сожалению, нет никаких свидетельств о том, что медленное развитие глобализации смягчит и умерит такую давно укоренившуюся этническую враждебность. Периодические нападения на этнических китайцев уходят в далёкое прошлое из века в век, пока существует Индонезия.

     4.6. Заключение
     Из всех голосов, выступающих против глобализации, никто из них не сможет закончить своё выступление таким убедительным фактом, какой приводят сторонники глобализации на примере SARS (ТОРС - Тяжелый остро-респираторный синдром). Глобализация требует путешествий людей в мире. ТОРС препятствует любым путешествиям. Компания Найк (Nike) заявила весной 2003 года, что она выводит производство кроссовок нового поколения из Китая, если её менеджеры и инженеры не смогут приехать в Китай. Компания Найк не единственная в своём решении. Японские компании быстро закрыли в Китае свои несколько заводов временно до выяснения всех обстоятельств. Стоимости цепей зарубежных поставок резко взметнутся вверх, если служащие потребуют для себя дополнительно десять нерабочих дней, как это уже было весной 2003 года, после того как они посетили опасные для здоровья места распространения ТОРС. Если ситуация будет продолжаться и дальше, то некоторые из оффшорных предприятий вернутся назад в места своего постоянного базирования. В результате таких решений компаний, Китай понизил процентное содержание ожидаемого роста экономики в 2003 году на один пункт.
     Туризм-это одна из крупнейших мировых индустрий. Уход людей в отпуск вряд ли когда-либо прекратится, однако глобальный туризм и международные соглашения могли бы прекратиться. Так, например, за счёт простого вычеркивания туристов из списков и аннулирования прежних соглашений, Канада снизила ожидаемое процентное содержание скорости роста экономики в 2003 году на половину пункта.
     В настоящее время лишь немногие студенты намерены получать визы в США для обучения в американских университетах. Последствия обучения не дают мгновенных результатов, но в долгосрочном плане полученные знания могут изменить многое.
     Заглядывая с надеждой в будущее можно представить развитие событий по трём следующим сценариям: оптимистическому, пессимистическому и пессимистично-пессимистическому в случае наличия ТОРС.
     В оптимистическом сценарии Китай или какая-либо другая страна преуспеет в искоренении этой болезни ТОРС. С некоторой задержкой глобальный туризм вернётся на круги своя. Фирмы некоторое время будут осторожными по части вкладывания крупных сумм денег в свои сети поставок в такие страны как Китай и будут продолжать искать иные пути по диверсификации своих поставок, но эта их настороженность постепенно исчезнет. К счастью, летом 2003 года всё это выглядело как наиболее вероятный исход.
     В пессимистическом сценарии болезнь ТОРС проникнет в сельские районы Китая и её не удастся искоренить. Чтобы защитить себя от этой болезни, весь остальной мир будет вынужден распространить карантин на всю территорию Китая. Никому не будет позволено покидать или въезжать на территорию Китая. Если кто-либо всё-таки приедет
     в Китай, то ему не будет позволено вернуться назад. Все продукты, которые будут вывозиться из Китая в остальной мир, должны будут проходить тщательную дезинфекцию. транспортные средства (самолёты и пароходы), используемые для китайского импорта или экспорта, должны находиться определённый период времени на карантине на одном из отдаленных и необитаемых островов Тихого океана. Можно полагать, что при таких условиях, на самом деле, будет мало, что экспортироваться или импортироваться в Китай.
     В пессимистично-пессимистическом сценарии болезнь ТОРС не может быть устранена и распространяется в другие страны, где также не могут с ней справиться. При этом сценарии каждая страна устремляется в сторону автократии, изолированной от мира, где будет столь мало контактов с остальным миром, сколько это возможно. По существу заболевание ТОРС закончит процесс глобализации, но это всё же будет наименьшей из мировых проблем, приводящих к вымиранию людей, по сравнению с высоким уровнем роста смертности людей от ТОРС.
     Заболевание ТОРС напоминает нам о том, что полностью неожиданное и неизвестное явление часто создаёт наибольшие отрицательные последствия. Впрочем, в процессе развития глобализации могут произойти и другие неожиданные события.
     В более нормальных условиях, ведущих в итоге к успешной глобализации, которая привнесет с собой иную ментальность и социальные ценности; человек быстро поймёт, что в необходимых переменах, навязываемых внешним "чужеродным" миром, много хорошего, а не плохого. Всё ещё предстоит узнать, в каких частях мира, кроме США, люди имеют подобные взгляды. В значительной степени это, пожалуй, вопрос о внутренней самоуверенности, которая мало связана с подъёмом или падением ВВП страны на душу населения в результате глобализации.
     Если суть обвинения в том, что глобализация заставляет вас принять прилагаемые перемены и подчиниться иностранным влияниям, то, действительно, глобализация виновна в том, в чем её обвиняют [31].
     Для протестующих на левом политическом фланге прекращение процесса глобализации вовсе не означает остановку марша капитализма вперед. Социализм разрушил себя сам и не может быть возрождён снова под прикрытием возврата к более националистическим экономикам. Для протестующих на правом политическом фланге электронные средства информации не в состоянии убедить бедных в третьем мире, в том, что им вообще не следует даже пытаться переходить в первый мир. Бедные, попав в первый мир, захотят иметь такой же стандарт жизни. Пограничники могли бы препятствовать попыткам проникновения жителей третьего мира в страны первого мира, если бы жители стран первого мира желали бы сами исполнять свои непривлекательные виды работ и отказывались бы нанимать на эти работы нелегальных рабочих прибывших из третьего мира. До тех пор, пока жители стран первого мира не перестанут нанимать на работу нелегальных иммигрантов, эффективный пограничный контроль будет просто невозможен.
     В конце концов, протестующие против глобализма, не говорят по существу о том, что же мировая общественность может сделать или, что бы ей следовало сделать. Что хотят левые - покончить с капитализмом - вовсе нет, они не могут хотеть этого; что хотят правые - прекратить иммиграцию - её не следовало бы прекращать. Держаться в стороне от глобальной культуры возможно только, если та или иная страна пожелает полностью оборвать все электронные связи с остальным миром так, чтобы её жители не могли бы блуждать по Интернету или пользоваться спутниковым телевидением. Никто не собирается делать подобное. Изолированные друг от друга культуры движутся в сторону отмирания и исчезновения, если они уже не исчезли.
     Как видно в Иране религиозные гуру быстро наживают себе массу неприятностей, как только они побеждают. После своей победы они становятся ответственными за создание земного рая, а не того небесного рая как обещали, что невозможно.
     Антиамериканские мнения и настроения мало значат, если американцы не начнут сами позволять этим мнениям оказывать влияние на более общие политические вопросы, например, о том, что следует делать Америке и в чем её роль должна быть. Каждый может спорить о том, следует ли США иметь 37000-ые войска в Южной Корее спустя 50 лет после окончания войны в Корее и следует ли этим войскам там оставаться или уйти, но ответы на эти вопросы не должны основываться на лозунгах и плакатах некоторых антиамериканских уличных демонстраций или на скрытых антиамериканских намеках во время президентской кампании.
     Если президент Южной Кореи попросит нас уйти, то мы, конечно, уйдём. И, возможно, войскам США следует уйти, независимо от того, что думают об этом жители Южной Кореи, просто для того, чтобы всем стало ясно, что ядерное оружие Северной Кореи, может угрожать Южной Корее, Японии, России или Китаю и что оно не угрожает США. Упомянутые страны, которым может угрожать ядерное оружие Северной Кореи, следует оставить одних, чтобы они сами решали свои проблемы безопасности. Однако они не будут делать этого еще достаточно долго, поскольку их устраивает найденное решение в виде американской ответственности.
     Некоторые протестующие призывают замедлить процесс глобализации. Однако на такие призывы есть только один ответ - как это сделать? Страны могут даже сделать свой выбор и выйти из процесса глобализации, но следует понимать, что глобализация это не тот процесс, в который могут вмешиваться правительства и диктовать свои условия относительно скорости изменения тех или иных событий в этом процессе. Частные подрядчики, а не правительства, определяют конструктивные размеры глобальной Вавилонской Башни экономики.
     Силы для изменения той или иной структуры автоматически создают противодействующие силы сопротивления. Люди это существа с определённым складом ума и привычками. Они могут добровольно изменять свои стандартные виды поведения только медленно в ответ на внешнее воздействие со стороны экономических или технологических сил. Они сопротивляются лишь быстрым насильственным изменениям. Многие перемены редко воспринимаются добровольно, если они происходят быстро, а глобализация - это быстрое событие. Результат, как мы можем видеть в голосах антиглобалистов, представляет собой специфическую человеческую смесь рационального и иррационального.
     Страхи и опасения, что вторжение некоторой глобальной культуры, где доминирует Америка, может изменить местную культуру, имеют смысл только тогда, когда местные жители убеждены в том, что их культура, в конечном счёте, малопривлекательна для своего молодого поколения. Точно также, страхи по поводу того, что иммигранты разрушат местную культуру, имеют смысл, если сами местные жители убеждены в том, что их культура, в конечном счёте, малопривлекательна для посторонних. Рациональный ответ для человека с подобными убеждениями состоит в том, чтобы сделать их местную культуру более привлекательной. Нападки на глобализацию как на некий экипаж, который при своём движении обходит стороной глобальную культуру и иммигрантов-весьма неразумные и нерациональные нападки, но уж очень понятные по-человечески.