1.2. Причины изменения отношения государства к Церкви. Взаимодействие Церкви и власти

22 июня 1941 года было воскресным днем. Митрополит Сергий (Страгородский), Патриарший Местоблюститель, только что отслужил Литургию; ему сообщили о начале войны. Он сразу произнес проповедь.

В первый день войны власти растерялись, газеты молчали. Митрополит Сергий первым объявил в своей воскресной проповеди о том, что началась война. Нападение 22 июня 1941 года выпало не только на воскресенье, но и на праздник Всех Святых в земле Российской просиявших, включая новомучеников, и для верующих в этом был некий мистический смысл.

Митрополит Сергий в тот день призвал православных встать на защиту Родины и велел разослать эту проповедь-призыв по всем тем немногим храмам, что еще действовали, и зачитывать ее с амвонов. Знаменитые "братья и сестры" (обращение христианское и уж тем более не советское) И. В. Сталина прозвучали лишь 3 июля.

Митрополит Сергий писал:

"Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов Православного Христианства хотят еще раз попытаться поставить народ
наш на колени перед неправдой. Но не первый раз приходится Русскому народу выдерживать такие испытания, С Божией помощью и на
сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Вспомним
святых вождей Русского народа Александра Невского, Дмитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов...

Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она испытания несла и утешалась его успехами. Не
оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг <...>

Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: "Больше сея любве никто же имать, да кто душу свою положит за други своя...". Нам, пастырям Церкви, в то время, когда Отечество призывает всех на подвиги, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если сверх того молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями на счет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно "ради Иисуса, а не ради хлеба куса", как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души свои вместе с нашей паствой... Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господьнам дарует победу".

В своем послании митрополит Сергий благословил верующих на борьбу с агрессором и выразил уверенность в победе над врагом. Местоблюститель призвал священников не оставаться молчаливыми свидетелями и тем более не предаваться "лукавым соображениям" о "возможных выгодах" по другую сторону фронта, что было бы, по его словам, "прямой изменой Родине и пастырскому долгу". Это послание было разослано по всем приходам страны и уже вскоре читалось после богослужений.

По законодательству Церковь не имела права на какую бы то ни было деятельность вне церковных стен, тем более на вмешательство в государственные дела. Эти действия были наказуемыми. Все это было нарушением советских законов, запрещавших Церкви вмешиваться в общественную, а тем более политическую жизнь страны. Однако Сталин, по-видимому, сразу оценил значение такой позиции Церкви для дела обороны. И митрополиту Сергию не только не было вынесено какого-либо порицания со стороны советских властей, но, наоборот, его многочисленные патриотические призывы размножались государственными типографиями и разбрасывались с самолетов по ту сторону фронта.

"Вспомним святых вождей русского народа, - писал Местоблюститель, - например, Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину. <...> Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг".

26 июня в Богоявленском соборе митрополит Сергий отслужил молебен "о даровании победы". С этого времени во всех храмах Московской Патриархии стали совершаться подобные молебны по специально для них составленным текстам: "Молебен в нашествии супостатов, певаемый в Русской Православной Церкви в дни Отечественной войны".

Послания главы Русской Православной Церкви носили не только призывный и консолидирующий характер, но и имели разъяснительные цели. В них определялась твердая позиция Церкви по отношению к захватчикам и войне в целом, независимо от положения на фронте.

Власти не могли отказаться от поддержки Церкви: это был единственный общественный институт, сохранившийся со времен исторической России. Бывший семинарист, Сталин, обращаясь к народу в июле 1941-го, заговорил как проповедник. Его воззвание начиналось словами: "Дорогие товарищи, братья и сестры..." Так обращаются друг к другу уже две тысячи лет христиане…

7 ноября 1941 года, принимая знаменитый парад уходящих на фронт войск, Сталин призывал их следовать примерам мужества, которых так много в русской истории, упомянув имена Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова.

По указанию Сталина Е. Ярославский пишет статью "Почему религиозные люди против Гитлера", которая от всех его предыдущих статей кардинально отличалась отсутствием антирелигиозного пафоса. В это время многое начинает переоцениваться.

Власть сама заговорила о том, что русский народ имеет тысячелетнюю славную историю, и от нее нельзя отказываться.

Великая Отечественная война стала также первым обращением к религиозным основам жизни после нескольких десятков безбожных лет. Большевики вели яростную борьбу с традиционной русской религией. Однако Православие веками было национальным вероисповеданием. И во время войны жизненно необходимо было вернуться к исконно русскому: традиции помогали объединению народа на основе общей истории, общего вероисповедания.

В тяжелейших испытаниях войны зрело возвращение народа к православной вере, искупление преступлений времен революции и гражданской войны, коллективизации и пятилеток безбожия.

С осени 1941 года были закрыты антирелигиозные организации, некоторые атеистические музеи, распущен Союз воинствующих безбожников.

К октябрю 1941 г. прекратился выход всех специальных антирелигиозных изданий. Пресловутый журнал "Под знаменем марксизма" переориентировался на публикацию историко-патриотических статей, а в 1944 году и вовсе прекратил свое существование. Тогда же была ликвидирована антирелигиозная секция при институте философии Академии наук СССР, а Центральный музей истории и атеизма оказался фактически выброшенным на улицу.

В 1942 году постепенно стала восстанавливаться приходская жизнь в Москве, крупных городах, прифронтовой полосе.

Есть сведения, что уже в июле 1941 г. состоялась первая встреча Сталина с митрополитом Сергием, которой оба были удовлетворены.

Существенный поворот государства лицом к религии состоялся после встречи митрополита Сергия и Сталина 4 сентября 1943 года в Кремле. Сталин встретился с первоиерархами Русской Православной Церкви. История сохранила ряд эпизодов этой встречи.

Митрополит Сергий говорил о необходимости открытия учебных заведений для подготовки священнослужителей.

- А почему у вас нет кадров? - спросил Сталин.

Местоблюститель Патриаршего Престола ответил:

- Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза.

Сталину ответ понравился. Он любил вспоминать о своем семинарском прошлом. Он ответил, что его мать до конца своей жизни жалела, что он не стал священником.

Сталин дал разрешение на проведение Собора и избрание Патриарха в сентябре 1943 года и налаживание церковной жизни.

Уже через четыре дня после беседы в Кремле состоялся Архиерейский Собор. Многие из архиепископов, участвовавших в нем, были доставлены в Москву из лагерей и ссылок. Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Сергий был единодушно выбран Патриархом Русской Православной Церкви. Собор также избрал Священный Синод.

14 сентября 1943 года Сталин подписал постановление "Об организации Совета по делам Русской Православной Церкви". Его председателем был назначен полковник НГКБ Г. Г. Карпов. Сталин дал ему инструкцию: "Совет должен осуществлять связь между правительством и патриархом. Совет сам решений не принимает, а докладывает обо всем правительству и от него передает государственные решения Церкви", и Совет четко следил за недопущением административных гонений на Церковь местными властями. Главный упор был сделан на соблюдение законодательства о религиозных культах.

С участием Совета были подготовлены и приняты многие правительственные документы, оказавшие положительное влияние на процесс укрепления Русской Православной Церкви в обществе и нормализации церковно-государственных отношений.

Сохранились многочисленные церковные предания, которые весьма неоднозначно характеризуют Сталина.

В октябре 1941 г. Сталин приезжал в Царицыно к Святой праведной Матроне (Никоновой), которая сказала ему: "Красный петух победит. Победа будет за тобой. Из начальства один ты не выедешь из Москвы".

А монахиня Сергия (Клименко) вспоминала: "В 1941 году, когда немцы были уже в Химках, из Москвы хотели вывозить мощи святого благоверного Князя Даниила. (Мощи преподобного Сергия Радонежского были уже вывезены историко-археологическим обществом для сохранения.) В ночь на 23 ноября по старому стилю Князь Даниил Московский сам явился Сталину (при Сталине ночью Кремль был освещен и все работали) и сказал: "Я хозяин Москвы, не трогайте меня, а то вам плохо будет". <...> О том, что Сталин видел Князя Даниила, рассказал мне архимандрит Иеремия (Лебедев), казначей Патриарха Алексия, когда я после войны приехала в Москву.

Во время войны Сталин, напутствуя полководцев перед сражением,
обычно говорил: "Ну, дай Бог!" или "Ну, помоги Господь!" Писатель
В. А. Солоухин, служивший во время войны в Кремле, рассказывал:
"Выходит на крыльцо Иосиф Виссарионович. По левую руку - Алексий, по правую - митрополиты Крутицкий и Коломенский".

Наконец, есть предание, что зимой 1941 г. Сталин пригласил в Кремль духовенство совершить молебен о даровании победы. А накануне битвы за Москву приказал облететь с чудотворной иконой Тихвинской Божией матери столицу на самолете, пилотируемым его личным пилотом, впоследствии маршалом авиации А. Головановым. Об этом полете тот рассказывал сам.

Явно был на стороне Русской Православной Церкви и Г. К. Жуков.
В Белоруссии один из священников сообщил ему, что немцы вывезли
колокола из его храма. Тогда Жуков распорядился направить туда целый вагон колоколов и даже выделил взвод солдат для их установки.

Осенью 1941 года прекратились аресты священнослужителей. Местоблюстителю Сергию (Страгородскому), митрополитам Алексию (Симанскому) и Николаю (Ярушевичу) не препятствовали распространять их патриотические воззвания к пастве.

В октябре, когда немцы стояли вблизи Москвы, Сергий осудил священнослужителей, которые, оказавшись в оккупации, начали активно сотрудничать с немцами. Фашизм нуждался в религиозном оправдании своих действий и использовал для этого христианство. Московский патриархат осудил поступивших на службу к фашистам православных священников, не признал каноничности церквей, созданных ими под покровительством фашистских оккупационных властей.

Митрополит Сергий сумел осуществить важный шаг в деле легализации церкви. 5 января 1943 года он обратился к Сталину с просьбой разрешить открыть банковский счет, на который можно было бы вносить все пожертвования на оборону в церквях страны. Сталин разрешил Церкви открыть счет в государственном банке для сбора пожертвований в фонд обороны. Это практически вернуло Православной Церкви статус юридического лица, отнятого декретом "Об отделении церкви от государства".

Причин, побудивших Советскую власть изменить свою политику по отношению к Церкви, было несколько.

Некоторые авторы указывают на следующие. Немецкие оккупационные власти в начале войны, захватывая новые территории, не препятствовали открытию на них православных храмов (открылось более тысячи храмов вместо ста существовавших до войны), чем вызвали некоторые симпатии местного населения. Этот факт вынудил Сталина пойти на открытие храмов в пропагандистско-политических целях.

Однако наивно было бы полагать, что Сталин изменил политику по отношению к Церкви, лишь видя, какую авторитетную роль играет открытие храмов на оккупационной зоне. На это решение повлияла целая группа внутренних и внешнеполитических факторов, и стремление нейтрализовать воздействие гитлеровской пропаганды играло здесь отнюдь не главную роль.

Одной из причин была активная патриотическая деятельность подавляющего большинства духовенства и мирян. За полтора года войны, несмотря на отсутствие необходимого аппарата управления, печатного органа и юридического статуса, Православная Церковь показала свою силу в борьбе против фашизма, сумела во многом расширить и упрочить влияние в стране. Определенное значение имело обращение в ходе войны к русским национальным патриотическим традициям. "Идеологическая работа в массах" приобрела совершенно иные, чем прежде черты. Этот поворот осуществлялся целенаправленно во всех областях - от куль­урно-исторической до религиозной. В процессе завершения перехода от интернационального к национально-патриотическому курсу Церкви отводилась роль катализатора и цементирующего компонента.

Следует отметить также, что советская власть не решилась делать ставку в этой страшной войне исключительно на коммунистическую идеологию. Православный патриотизм представлялся той силой, на которую можно было опереться.

Большую роль сыграли дипломатические соображения. Нормализация отношений между Церковью и государством должна была изменить отношение эмиграции к советскому режиму.

Кроме того, Россия нуждалась в помощи иностранных государств, чтобы перестроить промышленность. Потенциальными союзниками были Англия и США. А для получения их поддержки нужно было доказать соблюдение хотя бы основных принципов демократии в России. Террор Сталина внутри страны и угнетение Церкви, то есть свободы вероисповедания, противоречили этим принципам.

Самым существенным образом влияли и отношения с союзниками - США и Великобританией. Несомненно, Сталин действовал по заранее разработанному плану, в котором с некоторых пор стал уделять Церкви значительное внимание для придания собственному режиму власти видимости демократического, веротерпимого государства. В его расчетах Московской Патриархии отводилась существенная роль в налаживании контактов с патриотическим движением, религиозными кругами на Балканах, Ближнем Востоке, установлении связей с влиятельными течениями в Англии и США, способными оказать воздействие на правительство.

Однако даже отношения с союзниками по антигитлеровской коалиции были здесь не главными. Внешнеполитические планы Сталина были гораздо более глобальными. С весны 1943 года, когда исход войны стал ясен, он начал размышлять о будущем послевоенном переделе мира, разраба­тывать планы создания мировой державы. В этих имперских замыслах Церкви отводилась немаловажная роль. Изменение государственно-церковных отношений можно рассматривать как негласное признание Сталиным своей крупной политической ошибки, которое далось не без труда. Но он руководствовался прежде всего прагматическими расчетами, в свете которых все идеологические и тому подобные аргументы отходили на задний план.

В конце сентября 1941 года в Москву прибыл личный представитель президента США А. Гарриман и выразил озабоченность американской общественности судьбой Церкви в России. При составлении проекта декларации "Объединившихся держав" (будущие Объединенные Нации), ближайший помощник Рузвельта Гарри Гопкинс говорил президенту о необходимости включения пункта о свободе религии.

По предложению Л. П. Берии пятидесятитысячным тиражом вышла книга "Правда о религии в России". Эту книгу можно назвать ответом советского правительства Рузвельту, предложившему организовать "информационную кампанию в США о свободе религии в СССР". В книге звучали заверения в полной свободе вероисповедания в СССР.

28 ноября 1943 года вышло Постановление "О порядке открытия церквей". Благодаря этому документу у верующих появлялась возможность восстановить деятельность когда-то закрытых храмов. Амнистия репрессированных в 30-е годы церковных деятелей, открытие духовных учебных заведений, разрешение издательской деятельности позволили многое сделать для возрождения православия.

Параллельно с Советом по делам Русской Православной Церкви был создан институт уполномоченных по религиозным вопросам, которые должны были реализовывать его директивы на местах. В каждой союзной, автономной республике, крае и области при высшем исполнительном органе власти вводилась должность уполномоченного по делам Русской Православной Церкви.

Уполномоченные по согласованию с местной администрацией должны были осуществлять наблюдение за религиозной обстановкой на вверенной им территории. В их обязанности входил контроль за своевременным исполнением всеми местными органами власти законов и постановлений правительства, относящихся к деятельности церкви, учет всех действующих и закрытых культовых учреждений, определение их возможности для использования по назначению, рассмотрение заявлений, ходатайств верующих об открытии церквей и молитвенных домов, информация о состоянии религиозных дел на подконтрольных уполномоченным участках. Как правило, подбор и расстановка кадров уполномоченных осуществ­лялись местными органами власти. На эту должность решениями областных исполкомов назначались люди, имевшие стаж работы в партийных структурах, общественных организациях, исполнительных комитетах или органах внутренних дел.

Назначение уполномоченных по делам Церкви и формирование их административного аппарата практически во всех регионах страны было осуществлено в январе-феврале 1944 года.

Во второй половине Великой Отечественной войны церкви уже могли обеспечивать себя церковной утварью, производить ремонтно-реставрационные работы, содержать певчих, выплачивать заработную плату церковнослужителям, делать взносы в фонд обороны. К 1945 году религиозные организации получили права юридического лица. Разрешалось открывать финансовые счета, заключать сделки, покупать строения, открывать предприятия, осуществлять найм работников. Открывались духовные семинарии, академии, монастыри. Однако малейшее превышение прав, предоставленных Церкви государством, незамедлительно пресекалось. Вся деятельность священнослужителей сопровождалась санкциями органов управления.

Активная церковная деятельность священников часто вызывала сопротивление властных структур и ставилась вне закона. Сложной была процедура открытия церквей. Ходатайства верующих и священнослужителей об открытии культовых учреждений, о проведении церковных ритуалов и обрядов часто не могли преодолеть бюрократические барьеры. Ходатайства принимались органами власти к рассмотрению после тщательной проверки. При этом органы власти имели широкие возможности официально отказать просителям. Причины отказа могли быть многообразны. Положительно решалось не более 20% требований. Система не допускала возрождения религиозных традиций. Не отказывая открыто верующим в реализации их законных прав, властные структуры стремились затянуть решение вопросов, тем более что противоречивость документов предоставляла для этого широкие возможности. Чиновники стремились под разными предлогами притормозить ход событий.

Тем не менее объективные процессы, обусловленные войной, диктовали необходимый на данном этапе государственно-церковный компромисс. Государство изменило свое отношение к Церкви в силу насущных интересов внутренней и внешней политики.

Власть стала поощрять деятельность Православной Церкви. Единая православная религия способствовала объединению православного народа в борьбе с Гитлером. Кроме того, правительству было необходимо показать потенциальным странам-союзницам, что в России соблюдаются принципы демократии, такие как свобода религии. Однако, с одной стороны ослабляя давление на Церковь, власть уже во время войны стремилась усилить атеистическую работу путем проведения просветительской деятельности.

Это говорит о том, что с окончанием войны власть не готова была продолжить начатую политику лояльного отношения к религии.

Не следует переоценивать и благожелательное отношение советских руководителей к Московской Патриархии в послевоенный период. Как только изменились условия внешней и внутренней политики, заставлявшие Сталина идти на вынужденные уступки Церкви, его позиция тоже существенно изменилась. Уже осенью 1948 года перестали давать разрешения на открытие храмов, более того, по личному указанию Сталина были вновь насильственно закрыты последние открытые распоряжением Совета Министров от 10 августа 1948 года 28 церквей. В дальнейшем, вплоть до смерти Сталина в 1953 году, ни один новый православный храм открыт не был. Более того, происходило массовое изъятие церковных зданий для их переоборудования под клубы, зернохранилища и т. п. Вводились и многие другие запреты и ограничения.