1.3. Внешнеполитическая деятельность Московской Патриархии 1943-1946 гг. ^[1]

В годы Второй мировой войны авторитет Советского Союза, который понес на себе всю тяжесть борьбы с гитлеровской Германией, неизмеримо вырос во всех странах мира. Симпатии к СССР усилились в период Сталинградской битвы, особенно после впечатляющей победы советских войск осенью-зимой 1942-1943 гг. По данным опроса Гэллапа, в Англии, например, уже в июле 1942 года 62% опрошенных считали, что Россия более популярна, чем США, а в 1943 году "Святая Русь" стала в стране темой года.

Сочувствие к сражающемуся народу изменило в глазах мировой общественности и образ советского государства в целом. Это обстоятельство И. Сталин не мог не учитывать и не использовать. Для того чтобы не только укрепить, но и усилить симпатии мирового сообщества к СССР, советское руководство совершило безусловно выигрышный политический маневр: в внутри- и особенно внешнеполитические мероприятия Правительства СССР была включена религиозно-конфессиональная составляющая.

Изменение церковной политики было отступлением от прежних позиций воинствующего атеизма. Однако практический результат перекрывал все идеологические соображения и способствовал решению целого комплекса прагматических внешнеполитических задач. К ним можно отнести следующее.

Во-первых, изменение государственно-церковных отношений положительно воспринималось религиозной общественностью в странах-союзницах и влияло на решение таких вопросов, как увеличение материальной помощи СССР, ускорение открытия второго фронта.

Во-вторых, возрождение конфессий, и в первую очередь Русской Православной Церкви, позволяло советскому руководству использовать ее консолидирующую роль в активизации антифашистской борьбы славянских народов Восточной Европы и Балкан.

В-третьих, разрушение образа "богоборческой державы" способствовало привлечению на сторону СССР и Красной армии миллионов верующих европейских стран.

Все вместе взятое должно было облегчить осуществление освободительной миссии советских войск в Европе и заложить предпосылки к реализации планов руководства СССР утверждения своего влияния на международной арене.

В реализации возникающих новых возможностей использования религиозного фактора во внешней политике советское государство приоритет, безусловно, отдавало Русской Православной Церкви.

Первые шаги Московской патриархии в налаживании международных контактов относятся ко второй половине 1942 года.

В сентябре этого года в Куйбышеве была организована встреча митрополита Николая (Ярушевича) с советником Британского посольства г. Баггалеем. Во время беседы обсуждались пути "к достижению лучшего понимания между английской и русской церквами" и как один их них - возможность обмена визитами между духовными представителями этих церквей. В 1942 году в СССР вышла книга "Правда о религии в России", предназначенная к распространению прежде всего в воюющих странах. В этих же целях в 1943 году был издан сборник церковных документов "Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война". С ноября 1942 года Московская патриархия с одобрения и при поддержке советских и партийных органов включилась в международное антифашистское движение. Обращения и воззвания иерархов Церкви к христианам воюющей Европы с этого времени становятся неотъемлемой частью внешнеполитических усилий Советского Союза.

Эти мероприятия имели столь положительный резонанс, что заставили советское руководство с еще большим вниманием отнестись к религиозному фактору в международной политике.

Не случайно в июне 1943 года Постановлением ГКО "Об утверждении мероприятий по улучшению зарубежной работы разведывательных органов СССР" религиозные организации за рубежом впервые были отнесены к категории интересов советской внешней разведки. 4 сентября этого же года председатель Совнаркома И. В. Сталин принял в Кремле митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича). Встреча Сталина с иерархами Православной Церкви явилась отправной точкой нового этапа в истории отношений между советским государством и Церкви, в истории русского и мирового Православия.

Начал формироваться новый механизм государственно-церковных отношений, для чего был образован специальный орган - Совет по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР (далее - Совет), основная задача которого заключалась в осуществлении связи между Правительством СССР и Патриархом Московским и всея Руси.

Со стороны Правительства деятельность Совета в 1943-1945 гг. курировал В. М. Молотов - нарком иностранных дел и заместитель Председателя СНК СССР.

Это свидетельствует о значимости церковного вопроса для интересов государства в этот период. Именно она обусловила высокий уровень принятия решений. Впрочем, мотивы их зачастую были неясны ни руководству Совета (председатель - Г. Карпов), ни руководству Московской Патриархии.

Так, самая значительная внешнеполитическая акция Московской Патриархии в 1943 году - прием делегации Англиканской церкви - не имела продолжения, несмотря на договоренности с обеих сторон.

Первоочередными задачами в деятельности Московской Патриархии и Совета в 1943-1944 гг. являлись сбор сведений о состоянии религиозно-конфессиональной ситуации в мире наряду с восстановлением связей Русской Церкви с зарубежными Церквами и религиозными организациями, а также получение информации о материальных ценностях миссий, подворий, монастырей и т. д., бывших в собственности Русской Православной Церкви.

Основная информация поступала из наркомата иностранных дел (НКИД) - через посольства СССР в зарубежных странах, через политсоветников Союзных контрольных комиссий (СКК), через иностранные посольства в СССР, советские военные миссии, штабы фронтов и т. д. Телеграфное агентство СССР (ТАСС) по просьбе председателя Совета по делам Русской Православной Церкви предоставляло Совету "выписки из сообщений заграничной прессы в отношении Русской православной церкви".

Через НКИД осуществлялась переписка патриарха Сергия с Восточными патриархатами и главами других конфессий, с православным духовенством приходов, бывших в юрисдикции Московской Патриархии. Уже на второй сессии Священного Синода в октябре 1943 года рассматривались письменные доклады экзарха Московской Патриархии в США митрополита Алеутского и Северо-Американского Вениамина "об общем положении дел в Северо-Американской епархии". Тогда же Синод поручил митрополиту Вениамину "выяснить об имуществе и зданиях, ранее принадлежавших в США Русской Православной Церкви, и по выяснении возбудить ходатайство перед правительством США о передаче их в ведение Московской Патриархии". Подобное же решение Синод принял в отношении имущества и зданий, принадлежащих бывшей Российской Православной миссии в Палестине.

Важнейшим итогом 1943 года, имевшим для Московской Патриархии и для советского правительства принципиальное значение, было признание патриарха Сергия главой Русской Православной Церкви всеми христианскими Церквами, а также начавшееся в эмигрантской православной среде - на фоне прорусских (просоветских) настроений в целом - движение за воссоединение с Матерью-Церковью.

Смерть патриарха Сергия в 1944 году внесла определенные коррективы во внешнеполитическую деятельность Патриархии. Летом и осенью 1944 года все планы и мероприятия Московской Патриархии, и Совета были связаны с подготовкой Поместного собора.

В начале августа 1944 года митрополит Алексий обратился в правительство с просьбой "о желательности проведения выборов патриарха не на Архиерейском соборе, а на Поместном соборе епископов, духовенства и мирян".

С мнением Алексия о том, что "избрание патриарха на Поместном соборе будет более эффективным и историческим", советское руководство согласилось безусловно. Проведение Собора такого уровня соответствовало интересам советского государства; оно удачно вписывалось во внешнеполитические планы Сталина, связанные с отношениями с союзниками по антигитлеровской коалиции на завершающем этапе войны. Этим, вероятно, объясняется и перенесение срока созыва Собора на конец января. Для того чтобы придать Поместному собору значение не только внутрицерковное, не только государственное, но и международное, решено было пригласить на него Восточных патриархов и глав других православных церквей. Эти планы, как и ожидалось, вызвали широкий резонанс во всем мире.

Новое политическое руководство некоторых стран Восточной Европы (Югославия, Болгария, Румыния), а также главы Православных Церквей этих стран еще до получения официального приглашения выразили заинтересованность в поездке в Москву. Так, глава Сербской Православной Церкви митрополит Иосиф заявил советским представителям в Югославии, что "Сербская церковь считала бы особой честью быть приглашенной. <…> Она желает близкого контакта с Русской церковью"; через заместителя политического советника СКК в Румынии С.А. Дангулова была восстановлена связь с Румынским патриархом Никодимом, через СКК же патриарх Никодим был уведомлен о приглашении на Поместный собор митрополитом Алексием; болгарскому руководству Г. Карпов через НКИД был вынужден объяснить, что "делегация Болгарской церкви может быть приглашена на Поместный собор только после снятия схизмы" ^[2]. Но Московская Патриархия сочла для себя возможным содействовать перед Вселенским Патриархом о ее снятии. В ноябре 1944 года митрополит Алексий подготовил письмо на имя главы Болгарской церкви митрополита Стефана, "в котором, - как информировал НКИД Г. Карпов, - вносит предложение, чтобы Синод Болгарской церкви вошел с ходатайством к Вселенскому Патриарху Вениамину с просьбой о снятии с Болгарской церкви схизмы, наложенной Вселенским патриархом в 1872 г. Митрополит Алексий сообщает, что Русская Православная Церковь, со своей стороны, обратится к Вселенскому Патриарху, поддерживая ходатайство Синода Болгарской церкви".

Известие о подготовке в СССР к Поместному собору придало новый импульс стремлению православных приходов воссоединиться с Московской Патриархией. В ноябре-декабре 1944 года Московская Патриархия вела переговоры о присоединении с представителями Мукачевско-Пряшевской епархии, с монахами Валаамского монастыря в Финляндии, с митрополитом Феофилом (США), с духовенством карловацкой группы в Европе, Китае и Японии, наконец, с митрополитом Евлогием, главой эмигрантской Православной Церкви во Франции. Он неоднократно в неофициальных контактах с представителями советского посольства во Франции "сообщал о своем желании возвратиться под омофор Московского патриарха". Послание митрополита Евлогия Патриаршему Местоблюстителю Алексию от 21 ноября 1944 года "положило начало их переписке и официальным переговорам о воссоединении". И митрополит Феофил, и митрополит Евлогий также были приглашены с делегациями на Поместный собор.

На Востоке с удовлетворением приняли приглашение Московской Патриархии. На рубеже 1944-1945 гг. общая политическая ситуация была в целом благоприятна для подобных визитов.

Такое высокое представительство на Соборе требовало от советского руководства серьезной организационной подготовки и солидных материальных затрат (финансирование Собора - в том числе и оплата транспортных расходов иностранных делегаций - государство брало на себя).

Специальный план мероприятий, разработанный Советом, был рассмотрен и утвержден В. Молотовым. С сентября аппарат Совета был фактически целиком занят подготовкой Собора и напряженно работал вплоть до его закрытия. Помимо вопросов обеспечения проезда участников Собора в Москву, проживания, обедов, подготовки и согласования документов, обращений Собора и пр., Совет (совместно с руководством Московской Патриархии) готовил уже и следующие после Собора внешнеполитические акции. Так, в декабре 1944 года Г. Карпов направил письмо заместителю наркома иностранных дел В. Г. Деканозову, в котором выразил мнение о возможном ответном визите делегации Московской Патриархии в страны Ближнего Востока.

"Считаем, - писал Карпов, - возможным и целесообразным, чтобы Синод Русской Православной Церкви по окончании Собора, то есть после выборов Патриарха Московского, направил в страны Ближнего Востока церковную делегацию, в частности для посещения гг. Дамаска, Иерусалима, Александрии. Возможно, что Патриарх Московский получит такое предложение от Восточных патриархов в период их пребывания в Москве, им это будет сделано как ответный визит".

Поместный Собор работал с 31 января по 2 февраля 1945 года. На первом заседании участники Собора приняли "Положение об управлении Русской Православной Церковью", 2 февраля митрополит Алексий был единогласно избран Патриархом Московским и всея Руси.

Однако с точки зрения правительства значимость Поместного собора заключалась не в решении двух заявленных в повестке дня вопросов. Собор должен был показать представителям автокефальных православных церквей крепнущую мощь Русской Православной Церкви в СССР, то, что мощь эта опирается на поддержку государства, и не только политическую, но и материальную, что, в свою очередь, должно было стать существенным фактором для автокефальных православных церквей при выборе политических приоритетов.

Кроме того, Собор должен был продемонстрировать перед международной общественностью единство православных церквей, а также реальность претензий Московской Патриархии на "водительство" всем православным миром. Грандиозность, пышность, помпезность мероприятия, уровень обслуживания участников и гостей Собора действительно произвели впечатление и в немалой степени способствовали успешному решению поставленных правительством задач.

Председатель Совета оценил итоги работы Собора как имеющие важное политическое значение. Советское руководство согласилось с такой оценкой, о чем свидетельствовали, с одной стороны, награждение Председателя Совета Г. Г. Карпова в феврале 1945 года высшим государственным знаком отличия - Орденом Ленина, с другой - поддержка на самом высоком уровне дальнейших шагов Церкви в развитие достигнутого на Соборе. Эти шаги правительство направило в более конкретную плоскость.

2 марта 1945 года В. М. Молотов дал председателю Совета указание "изучить вопрос о взаимоотношениях между католицизмом и православием" и представить соображения по развертыванию борьбы с Ватиканом. Обстоятельная докладная записка Г. Г. Карпова была представлена в правительство уже 5 марта 1945 года. Самым масштабным из предложенных Советом мероприятий (вероятно, под впечатлением успеха Поместного Собора) была идея организации всемирной конференции христианских (некатолических) церквей в Москве. План мероприятий был утвержден Сталиным. Он стал руководством к действиям по объединению всего христианского некатолического мира под руководством Русской Православной Церкви в борьбе против Ватикана, а в СССР - по ликвидации Греко-католической церкви.

10 апреля 1945 года состоялась еще одна встреча И. Сталина с руководством Русской Православной Церкви. Она была посвящена проблемам внешней церковной политики. На встрече в Кремле присутствовали люди, имеющие непосредственное отношение к внешнеполитической сфере: митрополит Николай (Ярушевич), уже заявивший о себе как министр иностранных дел Московской Патриархии, протопросвитер Николай Колчицкий, управляющий делами Патриархии; со стороны советского правительства присутствовал нарком иностранных дел В. М. Молотов.

Продолжением реализации внешнестратегических планов советского правительства была не имевшая ранее аналогов по своей интенсивности внешняя деятельность Московской патриархии. Делегации Церкви в 1945 году выезжали во Францию, Англию, Австрию, Финляндию, Манчжурию, Германию, США, Югославию, Болгарию, Румынию; впервые в истории Церкви Патриарх Московский и всея Руси в мае этого года отправился в паломничество на Святую землю - патриарх Алексий посетил Ливан, Сирию, Палестину и Египет.

Целью этих визитов (с точки зрения и самой Патриархии, и советского правительства) являлось установление связей с заграничными Церквами, расширение сферы деятельности за рубежом, что в целом должно было укрепить международный авторитет и престиж Православной Церкви.

Конкретные задачи, которые решали представители Московской Патриархии, заключались в присоединении русских приходов под юрисдикцию Московской патриархии; в установлении прочных связей с восточноевропейскими православными церквами и "ориентировке" их на поддержку новых, демократических режимов в своих странах; в нахождении общих взглядов с Восточными патриархами, в объединении усилий по борьбе с Ватиканом, а также в решении вопроса о перенесении центра всемирного православия в Москву. Решение этих задач опиралось на значительную материальную помощь со стороны Русской Православной Церкви.

Итоги 1945 года, несмотря на сложности и проблемы, были впечатляющими. Согласно информации Совета, "за 1945 год перешло в юрисдикцию Московской Патриархии из числа архиереев, находящихся за границей и не признававших ранее Московскую Патриархию, 3 митрополита и 17 архиепископов и епископов. Общее число православных приходов за границей, вошедших в ведение Московского Патриархата, сейчас уже составляет - 285". Патриархом Алексием "была достигнута договоренность о совместном (Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского и Московского патриархов) обращении к карловчанам ^[3] о покаянии и возвращении в лоно Православной Церкви, и над теми, кто не последует этому призыву - объявить церковный суд". Однако вопрос этот не был решен.

Идея перенесения центра Вселенского православия в Москву как вполне достижимая фиксируется в документах Совета только после Собора 1945 года. Ранее председатель Совета осторожно отслеживал этот вопрос и подавал в правительство лишь как информацию (которую, собственно, ждали) о высказываниях того или иного церковного деятеля. Возможно, тогда эта задача - своего рода программа-максимум, поставленная перед Русской Церковью И. Сталиным, - находилась "в стадии изучения", заявлять о ней в 1943-1944 гг. было по меньше мере нецелесообразно.

На Поместном соборе 1945 года уже "многие члены заграничных делегаций, - как информировал Г. Карпов, - высказывали предположение о том, что центр Вселенского православия необходимо перенести в Москву, поскольку Русская Православная Церковь является самой многочисленной и богатой в материальном отношении".

Во время переговоров Патриарха Алексия с Восточными патриархами летом 1945 года "все патриархи, - как сообщал в правительство Г. Карпов, - высказались за желательность созыва Вселенского Собора и единодушно указывают на то, что он должен состояться в Москве. Собор должен будет избрать Вселенского патриарха и решить вопрос о перенесении центра православия в Москву. Причем Патриарх Иерусалимский Тимофей высказал мысль, что было бы жестом исключительной политической и церковной важности, если бы русское правительство проявило бы инициативу и пошло навстречу этим желаниям устроить Вселенский Собор в Москве".

В течение 1945 года при встречах с Патриархом Алексием главы Болгарской, Румынской, Сербской церквей также высказывали мысль о том, что Москва должна стать Вселенским центром православия. Эта идея в победном 1945 году была популярна в среде европейской и американской православной эмиграции. Митрополит Евлогий так выразил эти настроения: "Огромная непобедимая Россия…и Москва - кто знает! - быть может, всемирный центр православия".

Советское руководство, таким образом, получило со стороны международных церковных кругов одобрение и принципиальную поддержку идеи созыва Вселенского собора с целью перенесения центра православия в Москву. В начале 1946 года этот замысел приобрел очертания планируемого мероприятия.

Патриарх Алексий, конечно же, понимал всю сложность, в первую очередь, с канонической точки зрения, реализации этого беспрецедентного мероприятия. Готова ли была Русская Православная Церковь, лишь три года назад возрожденная властью практически из небытия, взять на себя ответственность за судьбы мирового православия?

С другой стороны, условие негласного соглашения сентября 1943 г. - быть полезной государству - требовали от Патриарха выполнения этого явно политического заказа. Патриарх Алексий нашел некое компромиссное решение проблемы, причем с возможно максимальной в этой ситуации выгодой для Церкви. Его предложения были изложены Г. Г. Карповым в Записке в правительство СССР от 6 мая 1946 года.

Председатель Совета, обосновывая важность созыва Вселенского Собора в "закреплении авторитета Русской Православной Церкви по отношению к другим православным церквам", отмечает, что на его подготовку требуется длительный срок - полтора-два года.

"Патриарх Алексий считает возможным собрать весной 1947 года в Москве первое Вселенское Предсоборное совещание. <…> Официально же инициативу созыва в Москве Предсоборного совещания должен дать кто-либо из глав других автокефальных церквей, например патриархи Иерусалимский Тимофей и Антиохийский Александр и экзарх болгарской церкви Стефан. В случае положительного разрешения в принципе этого вопроса Патриарх Алексий считает необходимым до созыва Предсоборного совещания провести ряд следующих принципиальных мероприятий:

1. Ввиду необходимости тщательной богословской подготовки к собору и в виду недостатка у Русской Православной Церкви богословских кадров в настоящее время привлечь к работам Московской Патриархии некоторых профессоров бывших духовных академий, ныне проживающих в СССР, а также пригласить из-за границы 4-5 авторитетных русских богословов (Югославия, Болгария, Париж).

2. В тех же целях и для увеличения авторитета Русской Церкви открыть в Москве, Ленинграде и Киеве духовные академии с числом студентов на первом курсе до 50 человек.

3. В целях предотвращения поводов к умалению авторитета Русской Церкви на Вселенском Соборе со стороны оппозиционных церковных элементов за границей освободить отдельных архиереев, из числа отбывающих наказание, которые были осуждены до 1941 года (таких будет 10-12 человек), и предоставить им управление епархиями в областях Советского Союза, с последующим участием в работах Вселенского Собора".

Г. Г. Карпов также поддержал предложения Патриарха Алексия об оказании крупной единовременной финансовой помощи некоторым из Восточных патриархов "в целях закрепления установленных связей, а также в интересах будущих планов".

В итоге все эти предложения были одобрены правительством и получили свое закрепление в секретном постановлении СМ СССР за № 1132-465сс от 29 мая 1946.

Что касается планов организации Всемирной конференции всех христианских церквей, то к началу 1946 года они были откорректированы. Восточные патриархи, несмотря на то, что "высказали желание о проведении такой конференции в Москве для обсуждения способов борьбы с Ватиканом", посчитали ее проведение неактуальным в настоящее время, "когда не изжиты окончательно последствия войны и нет еще прочной устойчивости во всех странах".

Визит митрополита Николая в июне 1945 года в Англию подтвердил надежды советского руководства на то, что Англиканская церковь будет солидарна с Московской Патриархией в борьбе против Ватикана. И не более. Мало того, Англиканская церковь, возродив экуменическое движение^[4] (в феврале 1946 года прошло первое послевоенное совещание), фактически перехватила у Московской Патриархии инициативу объединения христианских церквей, лишив его и антиватиканского акцента. В результате Московская Патриархия и Совет по делам Русской Православной Церкви вынуждены были определять свое отношение к этому движению, а также уровень участия в нем Русской Церкви и других православных церквей.

Совет относительно будущего участия Церкви в экуменическом движении высказался за целесообразность и необходимость этого. "Но для того, - подчеркивал Г. Карпов, - чтобы на "экуменических" конференциях и других церковных съездах выступать с единой линией православных церквей, Русская Православная Церковь должна взять на себя инициативу по объединению сил всех православных церквей мира".

По предложению Патриарха первое Вселенское Предсоборное совещание одновременно должно стать и совещанием по вопросу участия в экуменическом движении.

Эти предложения Совет министров СССР одобрил.

Утвержденные мероприятия легли в основу деятельности Совета и Московской Патриархии в 1946 году. Широта и масштабность внешнеполитических задач предопределили изменение внутренних структур обоих институтов. В феврале 1946 года распоряжением правительства была утверждена новая структура Совета. В ней появился Отдел по делам центрального управления Церкви, который и занимался вопросами международной деятельности Московской Патриархии.

В апреле 1946 года по предложению Патриарха Алексия при Священном Синоде был "открыт" Отдел внешних церковных сношений и утверждено Положение о нем. Все это свидетельствовало о готовности более эффективно решать поставленные советским руководством задачи на международной арене и в будущем.

Но, как оказалось, Московская Патриархия уже сделала максимум возможного. Со второй половины 1946 года по практически всем направлениям внешнеполитической работы обозначились проблемы и осложнения. По сути, с этого времени Русская Православная Церковь начала терять завоеванные в мире позиции, сохранив и укрепив с помощью государства свое влияние лишь на православные церкви стран Восточной Европы.

Основной причиной, безусловно, являлось изменение общего политического климата в мире: нарастающая конфронтация между бывшими союзниками привела к новой, "холодной" войне. Вследствие вынужденной политизации деятельности Московской Патриархии проявились противоречия между Русской Православной Церковью и другими христианскими (в том числе православными) церквами. В этих условиях образование Всемирного Совета Церквей как альтернативной организации для достижения межцерковного согласия в Европе и мире имело своим следствием крушение планов на лидерство Русской Православной Церкви. Сказались и ограниченные возможности Церкви: отсутствие подготовленных для внешней работы кадров, отсутствие собственных валютных средств, невозможность свободно распоряжаться валютой, выделяемой государством и пр.

Провал стратегических расчетов советского руководства в использовании Московской Патриархии на международной арене предопределил потерю интереса власти к религиозной сфере в целом и перемещение Русской Православной Церкви из большой политики на ее периферию.

[1] Материалы сайта http://www.rusoir.ru/

[2] Схизма - разделение христианской церкви на католическую и православную.

[3] Речь идет об эмигрантской религиозно-политической группировке, объявившей себя "русской зарубежной церковью", якобы представляющей русское православие за рубежом. Возникла в 1921 г.

[4] Экуменическое движение - движение за всемирное христианское единение.