|
Еще и еще СЭВ. Берлин. Объясняю немцам, как добраться до Чукотки. Живут они хорошо. Отпуск в Калининград – Крым. Пишу книгу. Надо срочно сдавать по договору. Явное переутомление. На берегу Черного моря. В науке я – неуправляемый человек! Как и мои коллеги. Алехин. Снова СЭВ. ЧССР. Как они строят себе дома. Экспресс жизни. Идеи выпирают. Давят. Мешают. Главный хирург вооруженных сил проф. Ткаченко С.С.
В 1970 году по линии СЭВ мы поехали в Германию: Берлин, Магдебург, Галле на Заале - вот основные города, где проходили те или иные заседания или встречи.
В Берлине, в Университете Гумбольта мы почти не задерживались, - ехали в Магдебург, в Высшую техническую школу им.Отто фон Герикс - знаменитого средневекового физика, доказавшего существование давления воздуха.
Такая дорога, получалось естественно. Самолетом в Берлин, затем, поездом в Магдебург.
Впервые, когда мы приземлились на аэродроме... и вышли к поезду, я с удивлением обнаружил не мощную электричку, а жиденький паровозик и вагончиками, которые катились по обыкновенной, песочной насыпи, какие можно увидеть на наших захолустных полустанках. Пожухлая трава, а дело было в октябре - суглинок насыпей, редкие, одинокие кустики бог весть каких представителей местной флоры, меня озадачила. Думалось:
- И это та Германия, которая чуть не сломала хребет России? Ведь от Берлина до Балтики - раз плюнуть! Этак, километров 250. А до Чехии? Еще раз плюнуть!
Потом, по пьянке и в разговорах нашим друзьям и немцам, и полякам, и словакам я объяснял, что такое Россия. В живую. Вы в Москве были: Говорите, что от вас далеко. Теперь, чтобы увидеть Россию и хотя бы чуть-чуть понять, надо сесть в экспресс до Владивостока. И восемь суток, днем и ночью будут стучать колеса. И утром, и днем, и вечером, и ночью. 8 тыс.километров. “Я-я” с пониманием кивали головами немцы.
- Но это будет только Владивосток! - продолжал я. Затем надо сесть на лайнер и еще плыть по Японскому морю и Тихому океану - неделю! Удивлению, особенно немцев, не было предела.
- И если вы думаете, что это край России, то вы ошибаетесь. Это вы только окажитесь на Камчатке. И если еще неделю проплывете по Берингову морю - окажетесь на Чукотке. Это и есть, друзья, Россия!
Когда я это говорил, эмоциями, мимикой и жестами помогая усвоить эту детскую информацию, я понял: ни хрена они до сих пор не знали и не понимали. Немцы знали, что Россия - медведь, который спит в Сибири. Которого не надо будить. Но разбудили. И получили.
Берлин, несмотря на то, что прошло более четверти века, был со страшными следами войны. Одиноко стоящие здания довоенного Берлина перемежались с огромными пустырями. В центре доминировали вновь выстроенные проспекты.
Слава богу, Унтер ден Линден была почти цела - восстановлена. Стояли Брандербургские ворота. За ремонт Рейхстага власти еще не брались. Он стоял разбитым.
Наше дело было ходить по улицам и вдыхать воздух сверженного врага, теперь - друга. Ну, мы и ходили. И дышали. Кто-то выбросил лозунг: в каждую пивную и по кружке пива! Я дурел от такого предложения, т.к. в пиве ничего не понимал, его не любил и не пил. Пивных было много. Нам было интересно, т.к. в нашей стране увидеть уютные, теплые, светлые кабачки с 10-20 сортами пива было невозможно.
Меня, лично, поразило, что в кабачки эти вечером приходили старушки, тихо сидели, о чем-то говорили между собой и вязали. Кто-то приходил и надолго усаживался за газеты...
Но впереди был Магдебург. И опять узкий вагончик, на узкой колее, кажется, готовый вот-вот свалиться под откос.
Немцы, встречая делегации, старались во всю. И гостиницы, и еда, и зал заседаний - все готово, все по расписанию. Но по делу, практически ничего у них не было. Может быть и не хорошо так говорить, писать, думать, но... В Магдебурге, несмотря на страшные бомбардировки, все же кое-что уцелело. Но “уцелевшего” было много меньше, чем было в нем 300-400 лет назад, т.е. в средневековье. И опять характерный отпечаток войны - новые магистрали в центре города.
Однажды мы зашли в столовую. И не знали, что брать себе. Передо мной немец, уже в годах, и не бог весть как одетый, брал что-то вроде густого горохового супа. Я не долго думая - люблю горох! - взял тоже самое. И был приятно удивлен: большая тарелка дразнящей вкусной еды из гороха, обилии кусков мяса и приправ. И надо же, всего за 1,5 марки! Опять вспомнил наш общепит, столовки, вороватую её публику, норовящую обязательно украсть у старого и малого. Здорового и больного.
Меня в Германии интересовало все: плата за труд, организация работ, соцобеспечение. Официально у них индекс был 1,5. Они были разбиты. Им надо было как-то помочь. И они жили. Много лучше нас, - победителей! И еще обижались, что хуже, чем в Западной Германии, что марка ГДР “не работает” на Западе.
- Как так? - возмущалась одна из наших немочек, - прихожу в магазин - Западный - и не могу купить?! Что наши деньги - не деньги?
Ее можно было понять. Европа уже много лет жила “едиными” деньгами. Т.е. если у вас есть французские франки - получите немецкие марки! Если у вас русский рубль, о! перед первой мировой войной русский рубль был одной из самых крепких валют. А теперь – пыль!
На сей раз у нас “сколотилась” хорошая команда: С.С.Волков - уже признанный специалист в области сварки пластмасс; Алехин В.И. - ст.научный сотрудник Института металлургии. И мы бродили втроем по городу, рассуждая и сравнивая нашу жизнь. С нами был еще один “гусь” - из числа собственных переводчиков, но, практически мы его не знали.
Конференция закончилась торжественным подписанием протоколов. Руководители делегаций - от СССР - я, подтвердили официально важность наших встреч, пользу нашего взаимодействия и поблагодарили немецкую делегацию за гостеприимство. Состоялся банкет. Это уже стало традицией. И великолепной. Ничто не объединяет людей так, как состояние легкого подпития. Потом, протрезвев, приятно было вспоминать дружескую болтовню.
Однако, еще полдня и мы в самолете. Опять, здравствуй, Москва! Родимая и гнусная. Столица и тайга, в которой не быстро найдешь входы-выходы. Мешок противоречий и зла. За двадцать лет толкотни в Москве я уже научился различать в ней величие России и грязь жизни. Что делать, если маленький человек в нашей стране – изгой, пыль.
С приездом в Ленинград я опять вцепился в работу. Прошла зима, весна… То, что у меня уже работали инженеры-акустики Нефедов и Повстен, да вместе с Толей Смирновым - это была уже сила! Можно было сильнее и интенсивнее проводить исследования уже по трем направлениям: по шовной и точечной сварке металлов и сварке пластмасс - исключительно важному направлению работ. На него-то я и “посадил” Смирнова.
Я понимал, что заявки на изобретения - хорошо. Статьи - хорошо! Но еще лучше брошюры. Уже к тому времени я написал и опубликовал через дом технической пропаганды целых три!
Но лучше, обстоятельнее, сильнее было изложить все свои представления о предмете в книге. И, без больших “но”. в машгизе быстро согласились со мной: Да, книга нужна! Я стал обдумывать: с чего начать, чем кончить? Что главное, что второстепенное? Пока размышлял и подталкивал текущие дела, пока оглядывался, время улетело. Спохватился, когда надо ехать в отпуск - июль - рукопись сдавать в октябре, а “конь еще не валялся“. Хвататься за голову было бесполезно. Собираясь в отпуск стал отбирать книги, которые понадобились бы для справок. Показалось было многовато. Но поезд на Калининград это выдержал. А когда мы с Сережей поняли, что попали ни туда - было холодно, дул сильный ветер, “избушка”, которую нам предложили, оказалась дырявой - и кинулись на самолет до Симферополя оказалось, что книг у меня - пуд! Хоть выкидывай. И намучился я с ними!
И толку от них никакого. В Калининграде холодно, в Алуште - жара, несмотря на море. Какая работа? Какие книги? Единственно, что удалось сделать, это - к концу третьей недели улететь домой. Я отпуск на берегу Черного моря больше выдержать не мог, несмотря на красоту, теплынь и радость жизни. И был очень рад, что к нам на эти недели выбралась жена. Ей удалось хотя бы немного отряхнуться от тупого стереотипа ее жизни: прием больных, магазины, стирка, уборка, еда... и так изо дня в день.
Итак, книга. 12 печатных листов. Это 220-240 печатных страниц текста, рисунки и пр. Так это надо написать, напечатать, все вычитать, выправить... О, Господи, помоги мне и на этот раз!
В октябре, как раз перед выездом в ЧССР все сдал. Не верилось. Но получилось. Ни одной страницы из чужих работ. Все свое.
Кстати, не один я так работал. Например, тот же Алехин В.П. мне в это время - писал:
...Извини, старина, за столь долгое молчание. Действительно был очень занят, да и сейчас занят по горло. В главное - за эти два месяца я почти месяц был в командировках. В Свердловске - по вопросу экзоэлектронной эмиссии в Куйбышеве - по хоздоговору; в Калининграде - тоже самое! Сдача! В Киеве - по проблеме прочности. И только сегодня приехал из Таганрога. Там выступал оппонентом на защите и был на 3-х заводах - выбивал оборудование. Теперь добавь к этому защиту моего аспиранта, редактирование, а точнее писанину за него – мерзавца - и еще 2-х работ, да проведение предзащит в институте металлофизики и институте стали и сплавов... Да, и годовой отчет по хоздоговорам! Это и будет самая грубая схема моего рабочего времени за этот период. Последнее время я уже дожил до ручки. Пришлось обращаться к врачу - стали мучать глаза. Появились резкие боли, особенно, к вечеру. Диагноз: переутомление! Вот сейчас думаю как-нибудь просуществовать до нового года, а потом махнуть на все рукой. Все не переделаешь!..
Я читал это письмо и думал: как это случилось? Почему? Работы не в проворот, а тут еще давай, давай и давай. Ведь сами себе задаем эту работу. Что внутри нас? Что прет? Что несет? Кому все это надо?
Брат мой Анатолий, написал просто: “...Ты теперь ученый. Клади болт на все, береги здоровье. Даже пенсию заработал вполне приличную... и не все ли тебе равно, что напишут на могильной плите? ...доктор или кандидат наук? Если угробишь себя, то все это выглядит смешно и нелепо...” Самое главное, - брат был прав. Но я оказался практически неуправляемым человеком. Как Валентин Алехин и многие другие из нашей когорты.
А если говорить по-существу, то дело обстояло сложнее. Степень - юрисдикция явления. А исследование - страсть. Потребность человека выразить самое себя. Что ты можешь увидеть, узнать, сделать. Кто ты? Сможешь ли ты сделать что-нибудь, чего еще не было в технике? Серьезное. И поставить его на ноги. Отличительной особенностью докторской диссертации по технике и технологии является и то, что это работа коллектива. Это должны работать исследователи, конструкторы, технологи, физматовцы, производственники. Надо практически довести все свои идеи, научные разработки до завода, выйти на серьезное производство. И многие исследователи на последнем этапе ломали себе судьбы. И, кроме того, как уже говорилось... Доктора наук должна “подпирать” научная школа, т.е. те, кого он вырастил, подпитал, направил. И которые могли выйти на самостоятельный поиск в науке.
Все мои предположения о сроках диссертации рушились, как глиняные домики при землетрясении. Какие 5 лет? После защиты пролетело уже 2 года. Ну, написано до десяти статей, ну написана и сдана в печать монография. А где наука - фундамент докторской диссертации?
Теперь опять командировка в ЧССР. Теперь едем в экспрессе. Москва - Вена. Халдеи суетятся, разносят пиво. Его, этого пива, много. И, говорят, хорошее. Мне же, как его нет. Пью со всеми. Для порядка. Больше терплю. Промелькнула Россия. Последняя остановка Чоп. Пока меняли под вагонами тележки - прошлись по привокзальным магазинам. Пустые! Одна водка! Пей, запивайся, народ.
И, на первой же остановке в ЧССР, магазинчики забиты всякой снедью. Меня же поразили грибочки белые в аккуратных баночках. Другое царство-государство! Хотелось материться и плеваться. Ну, почему же у нас в России-то такой бардак? Нескончаемый.
Нынче совещание проходило опять в Пештянах. Мы ходили по нему уже как бывалые. И историю города почитали, и где-какая улица проходит и как живут люди. Уже не торопясь.
А живут люди хорошо! По всем показателям. Когда я увидел в магазине до 100 сортов обоев, ахнул. Зачем, куда столько? Хватит, казалось и трех! Серых. Грязных. Мутных.
Когда мы увидели домик, построенный рядовым инженером со своей женой, ничего не поняли. Где взяли блоки, цемент, железо, окна и т.п. Где??? На какие деньги???
- А все есть. Привозят магазины сами.
- А деньги?
- Государство дает ссуду. Почти на всю стройку. Да, и если построишь раньше срока - премии! Т.е. часть денег останется у тебя в кармане. Правительство считает, что это выгодно государству! Построенный дом будет стоять сотни лет. Это - национальное богатство страны, а не только твое личное. Ты - частичка страны!
- Так, а как же вы вдвоем-то справились?
- Тоже просто. Бетономешалку дали на необходимый нам срок. Плата - мифическая, т.е. маленькая. Кран малогабаритный тоже. Вообще, все, что надо из механизмов - берите.
Мы сидели в роскошной гостиной в больших кожаных креслах. Мягкое, теплое осеннее солнце как бы осторожно заглядывает в дом. Благолепие. И благоухание от поздних цветов, которые едва не лезут в окна. Мы поражены. Такое нам еще не снилось.
Домики в деревнях один краше другого.
В каждом доме не пьянь, а хозяин, который заботится, чтобы его дом выглядел не хуже другого. До глухих уголков - дороги! Асфальт.
Совещание прошло, как всегда, на уровне. Заседали долго, упорно. И все без толку. Но все были довольны. И хозяева и мы. Завершающим аккордом было подписание протокола и хорошая пьяночка. Разошлись, разбрелись, разъехались уже под утро. Большущими друзьями. И опять после теплых светлых Пештян, Тренчина с бесчисленными магазинами, набитыми товарами - поля и раздолья могучей России. Уже подъезжая к Москве, километров за 150-200 на остановках ресторанные буфетчики распродавали от рейса оставшийся хлеб. Бабы теснились, тянулись руками к рослому, сытому мужику в белом халате и жадно хватали батоны. До какого же скотства доведены люди в бесчисленных городах и селах земли нашей! Мощная, сильная держава, ощетинившаяся тысячами ракет Урала, Зауралья, мощнейших атомных подводных лодок и голодный, бесправный народ, одурманенный дешевой идеологией всемогущего братства, существующий на положении рабов. Россия-матушка! Твой ли это удел? Твой, твой! Ты идешь своим, самобытным путем, доверчиво вверяя свою силу и мощь политическим шарлатанам и проходимцам.
Господи! За что же ты наказываешь простой, умный, талантливый, доверчивый, трудолюбивый русский народ? Евреев, чтобы они поумнели, гнали по пустыне 40 дней. А Россию? Уже больше полувека. И конца пути не видно.
Уже 1972 год! Время летит со скоростью экспресса. Я бегаю, но больше думаю. Жесткий прессинг дел сменился у меня достаточно определенными, перспективными работами, которые вели мы уже всей своей малочисленной, организованной командой. Очень важно, что я психологически все-таки “сломал” Нефедова. От школярства, неверия, он начал отходить. Это уже чувствовалось. В разговорах у него начали появляться нотки убежденности: да, диссертация - дело реальное. Может быть реальностью! В его движениях, отношению к делу появилась серьезность, даже самоотверженность. Тяжелейшие командировки на заводы он выдерживал, как воин. Без нытья, стонов, жалоб. Материальное положение его - молодого специалиста - было тяжелым. Жена, маленький ребенок и 100 р.зарплаты. Все. Родители ему уже помочь ничем не могли. Я, временами, внутренне восхищался им. Умным, спокойным, выносливым. И сросся с ним. Это было время, когда шла тяжелая подготовительная работа. Надо было искать, искать и искать. Прототипов решения проблем построения акустических систем для шовной сварки металлов по-существу, в стране не было. Закладывались только идеи, мы надеялись, работоспособные. И когда первый серьезный макет машины “пошел”, т.е. мы увидели ровный, блестящий след сварного соединения алюминиевой ленты, нашей радости не было предела. Мы прыгали и дурачились, как дети. Вот она победа! Вот то, чего никто еще не видел! А мы сделали! Опьянение от торжества духа мне было знакомо и понятно. Это - высшие радости человека. И ничто с ними не сможет сравниться. Это - симфония труда. Это - как мать, которая выносила и родила ребенка. Это - вершина горы, до которой человек долго и упорно карабкался по кручам. Это понятно всем, кто чего-то добивается в жизни. Теперь нам было понятно, мы были уверены, что появится новый класс машин, которые будут обладать уникальными свойствами, которые помогут промышленности “расшивать” многочисленные проблемы производства.
И еще одна радость: к нам по распределению - а я догадался дать заявку в ЛЭТИ еще в 70 г. - пришла высокая, статная, симпатичная девушка Люся - инженер-акустик. Уже третий специалист в моей команде! И это была уже армия! Можно было ворочать горы. А так оно и было.
И у Валерия Повстена дела шли успешно. Он уточнял, добавлял, выдумывал, строил машины для точечной сварки металлов. Перспектива их использования и тут была весьма интересной. И он теперь убедился, что надо делать диссертационную работу.
Толя Смирнов уже давно как “съехал” на новейшее направление - сварку полимеров, перспектива развития которой была огромной. Миллионы тонн полимеров “сваливались” на головы переработчиков. Были известны и другие виды сварок - теплом, токами высокой частоты.., но были полимеры, которые сваривались только ультразвуком! Например, полистирол! АБС - пластики. Миллионы, например, детских игрушек склеивали дихлорэтаном! Ядом!
А тут элегантные, малогабаритные, сверкающие яркими красками сварочные машины! С бешеной производительностью, с экологическим чистым производством! И у меня была “зубная боль” от желания развивать работы и в этом направлении.
Но! Идеи выпирали. Давили. Мешали. И у нас. И у наших коллег. В МВТУ им.Баумана, конкретно, у В.И.Лощилова возникло желание попробовать сварить... кости, живую человеческую ткань. Если бы это случилось, современная хирургия получила бы совершенно другое направление.
Идея была заманчивой. Мы не могли остаться в стороне. В конечном счете - не все ли равно, что нам сваривать? Металлы, полимеры, биологические ткани... Вцепились, как в факультативное направление. Сделали комплекты. Связались с Военно-Медицинской Академией. Там все восприняли всерьез. Забегали. Начались операции на собаках. тут мое сердце начало сдавать. Жалко! Жалко бедных, ласковых, дворовых собачек. Как им сначала ломали кости, а потом пытались сварить. Собаки визжали, стонали, плакали.
- Слушай, Володя, как же можно так делать. Им же больно!
А он - врач-хирург, красивый, удивительно симпатичный молодой старший лейтенант, отвечал:
- Кто-то должен страдать. Мы все это делаем ради жизни человека. Жизнь наполнена страданиями. если бы мы не искали - было бы еще хуже.
И я стоял, сцепив зубы.
Занимаясь сваркой мы заметили один архилюбопытный эффект - резку! Мясо, собачья ткань, ультразвуковым ножом разрезалась удивительно легко. А тут начались операции на человеке. На первую операцию в силу исключительности эксперимента я пригласил директора института Б. На столе лежала женщина. Что-то у нее было с костью на бедре. Надо было все вскрыть. И вот хирург взмахнул ультразвуковым ножом, воткнул его в бедро женщины и повел нож вдоль по образующей, к колену. На моих глазах ткань бедра мгновенно развалилась на две половины. Эффект был впечатляющий. Директора затошнило и он выбежал из операционной. В конечном счете мы не каждый день видели, как пластовали на куски мясо людей. Специалисты признали, что резать ультразвуком людей можно и нужно.
А вот насчет сварки... Тут был большой шум. В газетах. На ТV, проводились всесоюзные конференции. Кто-то кричал, горячился, доказывал. А кто-то говорил: одумайтесь! Чепуху мелете. И, тем не менее, команда МВТУ победила. Шум был организован со знанием дела. И в 1972 году им присудили Госпремию! Но чем больше мы этим занимались, тем больше становилась эфемерность явления - сварки не было. И не могло быть. На тех частотах, на тех уровнях энергии, при том нашем представлении о сути явления.
Но более десятка заявок на изобретения, в основном на резку, извлечение металла из ран и др. мы успели “накидать”. Это были реальные инструменты, на которые мы получили авторские свидетельства на изобретения. Можно было бы продолжать работы, например, при операциях на онкологических больных... Ведь ультразвук бьет, глушит клетку.., в терапии, при борьбе с астмой... Но! Это был наш энтузиазм, наша воля, наша энергия. На все надо было время. Все модификации устройств большие и малые надо было с боем “пробивать” в том же цеху. Спорить, доказывать, горячиться. И мне пришлось дать команду Толе Смирнову остановиться. Итогом более чем 2-х летней работы я был доволен. Мы быстро “ввязались” в дело, разобрались: что можно, что нельзя, увидели возможность использования мощного ультразвука в медицине на пользу страждущих и... отошли. Как будто побывали в разведке боем. Но если никому из властей это было не нужно, ломиться в стену было бесполезно.
Приятно было поработать с умнейшим, добросовестным профессором, д.м.наук Сергеем Степановичем Ткаченко, заведующим кафедрой ортопедии и травматологии ВМА им.Кирова. Блестящим организатором и большим энтузиастом нового. С ним можно было много сделать.
Ноябрь 1972 г. Мы выехали снова в Варшаву. СЭВ продолжал работать! Мы «прокачивали» никому не нужную информацию между собой. Каждый занимался своим делом. Отвлекаться для решения чужих проблем не имело никакого смысла.
Самый главный результат наших поездок был в том, что мы на неделю отбрасывали все свои хлопоты, забывали о них «напрочь». И, несмотря на ежедневный 8-часовой официоз заседаний, успевали заглянуть в окно совершенно другого мира. В наших странах был социализм. Но люди, экономика, отношение людей к делу, культуре, природу и многое, многое другое – все это было не наше.
И люди не те и результаты социализма другие. Общим было только то, что была верхушка партийных бонз, которые как и жрецы в Древнем Египте изрекали истины и правили людом, укрывая для себя жирные куски материальных благ. И был народ, которому много лет вдалбливали понятия равенства, братства и т.п. подобных штучек. Народ сопротивлялся, страдал, подделывался под власть имущих и делал все… по своему. Были исключения. И у бонз. Например, Гомулка жил в обыкновенной, простой квартире обыкновенного, простого дома, среди простых людей. Но этот пример не оказался заразительным для других. И система торжествовала.
Наши друзья – поляки, с которыми мы встречались уже не раз и которые принимали нас второй раз, старались во всю. Уж, что-что, но организация и проведение заседаний, условия в гостиницах, программы отдыха – все сделали на хорошем уровне.
Поляки, вообще – народ умный, работящий, живой, гордый. То, что они породили Коперника, уже говорит о многом. То, что когда-то они «мяли» Украину – факт! Вся левобережная Украина был под Польшей! А гордыня польских шляхтичей общеизвестна. Неровен час, обидеть такого! Тут же шпага, сабля, пистолет!
Мы как-то сидели в ресторане. Шел простенький разговор, но о мировых проблемах. И месте Польши на Земном шаре. Ни много, ни мало. И вдруг, один из поляков, когда-то бывший офицер, вскочил и зашумел:
- Чего вы хотите? Я поляк! И этим сказано все!
Конечно, мы его успокоили. Пусть Польша стоит на месте и будет Великой.
Поляки – торгаши несусветные. Они хлеще евреев. Бегут впереди их. И живут вместе дружно. Нас поразило, что любой гражданин Польши мог выехать из страны, куда он захочет!
Наш друг, инженер-магистр – умный и удивительно обаятельный человек Януш Гурчинский показал мне паспорт с визами. Тут и Англия, и Германия, и Швеция, и Норвегия…
- Это у нас просто, - сказал он. – Мне надо ехать в Англию, и я еду…
Мы были буквально ошеломлены, когда узнали, что дочь секретаря парторганизации Академии наук уехала в Швецию работать мыть посуду в ресторане.
- Как так? – с изумлением спрашивали мы.
- Так то она захотела заработать долларов. Контракт на три месяца, вместе со своим молодым человеком. Они решили пожениться, - спокойно объяснил нам ее папа.
В разговорах пан Гурчинский сказал так:
- У нас давно поняли, что, куда бы поляк не уехал, чем бы он не занимался, в большинстве случаев он вернется к себе домой, на родину, в Польшу. И привезет доллары! Если задержится, или где-то останется, то все равно будет пересылать свои доллары родным. И жизнь увидит. И наберется опыта. А живет пусть там, где ему лучше…
Господи! – думал я. – Ну, до чего же бывают умные люди. До чего же ты бываешь щедрым.
В Варшаве я впервые увидел порно на сцене. Это было в Конгресс-Холле, достаточно большом зале. Столики с едой и выпивкой удобно стояли полукругом. Мы тихо сидели, переговариваясь. Вдруг под бравурные звуки музыкального вступления выпорхнула довольно рослая «бабочка» - югославка Т. И начала своим импровизации. Пока на ней что-то «было» мы смотрели равнодушно, тем более, что ее балетное мастерство выглядело примитивным. По мере того, как «что-то» начало с нее слетать, мы советские, кругом партийные люди, начали переглядываться. И тупо ухмыляться. Наконец, с нее слетел и фиговый листочек. Она еще покричала немного и скрылась. Мужская половина зала дружно начала аплодировать. Кое-кто стоя. Кое-кто побежал с цветами к сцене.
Меня, лично, охватило чувство легкой брезгливости. Мне думалось:
- Надо же, такая красивая, фигуристая, видная дамочка и не нашла другого способа самовыражения в жизни. Да неужели ради этого надо вечер трясти своей… перед мужиками!
Голых женщин мы видим много. Допустим, летом. На пляжах. В кроватях. Но всегда хочется при встрече с неизвестной видеть ее одетой. Допустим, в чем-то легком, воздушном, тонком, облегающем, скрывающем то, что не надо видеть сразу и все постороннему взору. Мужчина хочет вообразить! Дорисовать картину.
Девушка, женщина всегда была для меня существом особым. Хранителем каких-то добрых и тонких качеств и свойств, хранителем дома, семьи; носителем добра и нежности. Я не выносил матерной брани при женщинах, хотя в условиях флота мог ругаться матом с легкостью необыкновенной.
Меня тошнило, когда женщина торопилась показать свой голый зад. Ранее, в Чехословакии мы в ночных клубах видели молодых и красивых девушек, которые танцевали перед подвыпившими мужиками. С голубками, которые легко взлетали с их рук и садились к ним на плечи, с кусками тряпочек, которые хотя бы частично прикрывали их младые груди, и, обязательно, с фиговыми листочками на сокровенных местах. И мы весело шутили и смеялись.
А тут? Я задавал себе вопрос: в чем же дело? Почему оголение именно половой щели - если можно так выразиться - ее показ публике является таким щепетильным, таким неуместным, таким циничным действием? И, главное, ни ей, а мне - мужику смотреть неприятно. Казалось бы радуйся. Даром показывают! Еще раз: в чем дело? “Тайна великая сие есть” - как иногда говаривают умные. Если судить по Августу Бабелю, то в Европе, всего 5 веков назад, когда мужчина хотел иметь женщину, он особенно не стеснялся. Ни света, ни соседей. Если оглобли телеги были подняты вверх - не мешайте! Хозяин занят делом!
Наверное, все же это идет нарастающий уровень нравственности человека. Нельзя “пихать” человеку, то, что является предметом внутреннего, глубинного, духовного единения человеческой пары...
На том наше совещание и закончилось.
|