|
Тамара. Жена. Бородино. Паланга. Ирэна. Ташкент. ТV. МВТУ. СЭВ.
7-ое ноября.
Уже ближе к концу поездки я обнаружил, что рядом со мной сидит и читает дамочка. В очках. С пышной копной волос. Вполне симпатичная, с выразительной грудью... Ого! Разговорились. Ее звали Тамара. Оказывается, едет к сыну - солдату - на побывку. Дальше - больше. Договорились ехать в Москву вместе. Оказывается, она экономист-плановик областного управления г. Р., муж пьет. Она страдает. Единственная радость в жизни - сын.
Я страдал тоже. И тот вечер мы провели вместе, т.б., что у меня был ключ от квартиры моего товарища по работе. Она хорошо пела. Потом выяснилось, что может писать и стихи. С этого вечера начался отсчет моих измен. То, что я не удовлетворяю свою жену, надо было понимать в половом отношении, до меня всерьез не доходило. Низкая, но все же статистика говорила сколько достается женщине. Одна группа женщин говорила: 5-10 фрикций и мужик “сдох”. Другая - ...2 минуты и не больше..; Третья группа - 5 минут и все... Так фиксировали в своих научных трудах врачи-сексопотологи!
У меня, разумеется, была информация еще с флота и о “тяжеловесах” в половом отношении - половых “спрутах”. Были у нас такие “мальчики”. А я? Широко распространенный, средне способный, средне статистический. 20 минут. 40 минут. Час! Все!
То, что я не устраиваю свою жену, это еще ничего не значит. Женщина - существо сложное. В морально-психологическом плане особенно.
Ее эротическая чувствительность зависит от многих факторов. И на этом можно будет остановиться отдельно. Сейчас это к тому, что мне пришлось лечь в постель с другой женщиной. Ведь я был предан жене, как собака! Устрою ли я ее? Но у меня такого вопроса и не возникало. Я просто отдался во власть стихий и природы матушки. Два “захода” с вечера и один утром. Потом долго гуляли по Москве, потом я ее проводил на вокзал. Она при прощании тревожно смотрела на меня:
- Неужели мы больше не увидимся?
Я ее утешал, хотя иллюзий никаких не строил. Она была обыкновенная, добрая, умная, хорошая, российская женщина с не очень сложившейся судьбой. Мы простились…
Быть может в жизни так всегда,
Не видим, что лежит под оком.
Все рвемся в дальние края,
А радости – под боком…
Вскоре я получил от нее письмо.
...Сейчас многие едут отдыхать на юг. Но я с тобой поехала бы лучше всего в пустыню, чтобы были мы совсем-совсем одни, ты и я...
...Не могу о тебе не думать... Мой милый Юра, я живу тобой... как все перевернулось у меня в жизни. Был незнакомый человек и вдруг стал таким дорогим и близким - родным! ...Насколько все-таки люди разные. Можно прожить с мужчиной всю жизнь и не появятся желания назвать его родным, а тебя за два дня знакомства... ты занял все мои мысли и желания... мне очень тяжело...
И она вырвалась в Ленинград! Я был, правда, чудовищно занят. Она это чувствовала. Но я был с ней. На своей яхте. Я видел, что она “разбита”. Расставание для нее, как потом оказалось, были мучительным. Потом она прислала мне письмо... Юра, это, наверное, смешно, но если бы меня спросили, что я видела в Ленинграде, то - пожалуй ничего, кроме тебя, в трамвае, на котором ты от меня уехал... Эти последние секунды, которые я видела тебя... Пришли мне свою фотокарточку, какую-нибудь, какая есть... Я должна видеть того, о ком я так страдаю... Если бы ты знал, что со мной было...
Тамара меня помнила долго. Последний звонок был спустя 6 лет. Ей “стукнуло” 50 лет. Она плакала. Но я ничем не мог ей помочь.
Жизнь несла меня, ломая и корежа.
26 апреля 79 г. Подруга настояла на покупке нового унитаза - комплекта. Все бьется за комфорт в доме. Когда водопроводчик поставил его на место и ушел, получив деньги, она заметила, что унитаз “косит”.
- Я падаю с него! - Начала она укорять меня. - Куда ты смотрел?! Лишь бы купить! Лишь бы выбросить деньги!
Значит, я и виноват! Хотя я о замене унитаза вовсе и думать не хотел. Какая разница, на каком унитазе сидеть?
Что значит “косит”? У меня морской глаз. Я могу стенку из кирпича выложить без отвеса. И не могу “узреть”! Что за чертовщина? Может быть у нее ж... съехала на бок?
Сравнительные масштабы сего дела с окружающим миром, событиями, моими делами? До чего же можно измельчить свою жизнь. Изуродовать ее?
- Мелочи главное! Из них состоит жизнь! Это постоянно утверждает в своей жизни моя подруга!
Устал смотреть в ее прекрасные глаза,
Воистину дар и насмешка бога,
Всегда передо мной стояла как стена
Ее духовная убогость.
В ее грязи валялся я всегда,
Другого не было порядка.
Я отмывался. Иногда.
Но никогда не мог отмыться без остатка.
У чаши есть края,
Бездонного колодца я не знаю.
Но непосильна брезготня -
Она как грозный окрик бая.
Нет хуже!
На окрик можно саблю наточить,
В карман засунуть револьвер надежный,
Башку надменному с остервенением проломить,
И ускакать в степей безбрежность.
А тут как ржавчина - железу,
Ведь кованая сталь была:
Подступно, тихо, но умело
На ней все доблести свела.
А стали бы стоять в веках
В науках, стройках вдохновенно,
А может быть в лирических стихах
Она б звучала дерзновенно.
25.04.78 г.
29 июня 79 г. Жена уделяет мне удивительно много внимания. Ее нежный и светлый лик смотрит на меня с любовью. Я же избитый, уже все воспринимаю через толщу времени, событий, чувств... Одолел все. Никаких чувств!
Уже два месяца знаком с Ирэной. Она работает рядом! Ездим одним трамваем. Ну, эта дамочка хороша! Все на месте. Пригласил ее на яхту. Было много разговоров. всяких. Оказывается, она из рода князей Волконских! В объятиях вся трепетала. В слезах.
- У нас все будет. Будет все. Но не сегодня, не сейчас, - говорила она.
Я понимал, что у женщины могут быть “моменты”. А потом... пошло, поехало! Она оказалась страстной, если не знойной.
29 июля 79 г. Мы на Бородинском поле! О, господи! Святые места. Память. Гордость России.
Нас пятеро. Станислав, Тамара, Вера, Сережа – отпускник, и я. Жена и тут не упускает случая “воспитывать” уже большого парня. Как мне жалко Серегу, который вынужден выслушивать оскорбления матери. Она то, дура, не понимает, что он уже уходит в новую, свою жизнь. Ему ведь 24 года!
С 1 августа Ирэна в отпуске. В Паланге. Я ломаю все преграды по работе и дому. Лечу к ней! В лаборатории все пронюхали. Шеф-то в Палангу! Куда? Зачем? Командировка? Улыбаются, - дураков нет.
И вот я в Паланге. Яркий, солнечный, теплый день. Известнейший курорт. В такое время - благодать земная. Мы встречаемся. Обустраиваемся у хозяйки не без хлопот, где-то на антресолях - август месяц пик. И впадаем в сновидения. Сразу. Сходу.
Желания, трепет, нет - любовь
В душе созрела незаметно.
Опять за старое... Я вновь
берусь. Не смело. Безответно.
Великое дело женщина, когда она вызывает у тебя восхищение. И внешним видом, и поведением, и желаниями. Это концентрация произведения природы законченной формы и содержания, окружающей мир при общении с ней уходит куда-то “туда”, вдаль. Он только - фон, Среда обитания. Ты почти ничего не видишь, не слышишь, не понимаешь. И, тем более, она.
Все для тебя, для глаз твоих прекрасных
Для радостей. Улыбок и бытия
Мечты и дум, для уголков души укромных
Иначе жить, подруга, нам нельзя…
Мы, в сновидениях страсти, были более полутора часов без остановок. Она на глазах “балдела”. Мне наконец-то стал понятен глубинный смысл слов, когда мы женщин относим к “слабому” полу. Не все, но многие из них переживают половую страсть намного глубже, чем мужчина. Если бы мужчина слабел как женщина, то в мире изменилось бы многое.
Временами я отжимался на руках - отрывался от ее упругой груди и смотрел на ее прекрасное лицо. Оно дышало какой-то внутренней одухотворенностью. Ее лик светился, взор как бы ушел в потусторонний мир. Более умиротворяющей картины на свете нет. Ирэна не относилась к разряду тех, кто громко стонет, кричит и извивается. И это мужчину возбуждает на еще большее. Ирэна как бы сдерживала все эти внешние проявления страсти, но внутри у нее был вулкан.
После того как мы закончили свое буйство – время не видели - когда она приоткрыла глаза и заулыбалась своей мягкой, нежной улыбкой.
Молю тебя, как проведенье
Молю тебя за радость встреч
Молю тебя за сновидения,
Готов я сердце вновь зажечь.
Я пришел в себя сразу. Через 3-5 минут и пульс. Весь вечер мы, не торопясь, пили хорошее вино. Я трепался. И мы дружно смеялись. Всевышний дарил мне мгновения вечной красоты и силы. Я благодарил его.
23 августа Ирэна прилетела из Паланги. Конечно, мы встретились на яхте. Конечно, вышли на залив. Конечно, не долго думая, я бросил якорь, едва любопытные физиономии моих соседей по клубу скрылись... за первым мысиком. И мы повторили гимн Паланге. Да, женщину надо... до второго дыхания, до седьмого пота, до потери пульса...
Вернуться в Палангу бы снова, опять
Время немножечко передвинуть вспять.
Снова увидеть блеск твоих глаз,
Я слово в слово повторил бы свой сказ…
В этом деле тоже нужен интеллект. И твой и ее. Надо дружное понимание “предмета”. Нужно, чтобы природа-матушка одарила тебя. Дала ей те самые эрогенные зоны, без которых женщина превращается в феминистку, или собачницу, или она ищет варианты замены этого божественного дара.
Ирэна, Ирэна! Золотое дно моих чувств.
На тебя я смотрю и смотрю,
А сказать ничего не могу.
Все, все где-то там,
Туда не доходит уличный гам…
Юра, Юра, ты еще на что-то способен. Это уже третий случай, когда 40-летние говорят, что сильнее мужчины они не видели...
Слышу, слышу шепот твой в полутьме,
Все остальное… во сне.
А муж то Ирэны - член сборной России по борьбе. Такие вот пирожки в жизни.
И тут же, на следующей неделе - 10 сентября - я улетел в Ташкент. Было серьезнейшее дело. Мне надо было “засеминариться” по теме диссертации в одном из институтов. Описывать все это нет никакой возможности. Один день, это - эпоха! А мы были неделю.
Да, Ташкент! Дни полные тепла, света, винограда, дынь... Бешеные гонки на “Волгах”. Бухара, Навои, Самарканд... Родина Авиценны. Обсерватория Улугбека, гробница Тамерлана... Я склонял голову перед вечностью...
Надо отметить, что принимали нас по уровню, рангом выше, чем мы этого стоили. Мы “катились” по братской республике в кампании с заместителем министра науки и образования, тестем одного из наших коллег по науке. Он ехал как инспектирующий, а мы при нем...
Семинар прошел хорошо. Два любопытных момента по науке, как он проходил.
Федя Ляшко, кандидат наук, специалист по нашей тематике дружески посетовал мне так:
- Первые, примерно, десять минут - я понимал, о чем ты говоришь. Потом, как вырубился! Перестал понимать и... все тут!
Конечно, мы дружно посмеялись над таким курьезом. Но внутри у меня засветлело:
- Ведь надо же сгородить мне такое! Ведь все же проще пареной репы. Все, о чем я говорю лежит на поверхности!
На неделе, после обильных угощений и откровенных возлияний, протрезвев мы направились по узкой, каменистой тропе в горы. Нам решили показать местные красоты. Идем. Карабкаемся. Сзади меня пыхтит Черняк - деловой, умный, хорошо знающий дело специалист, уже 5 лет как кандидат наук, без “5 минут” - доктор.
- Слушай, обращается он ко мне, а насчет опорных резонирующих стержней, я так ни хрена и не понял...
Я останавливаюсь.
- Слушай, парень, - а он моложе меня лет на 15, - ну чего тут не понимать? Падает волна. Интерферирует, если все сложилось в фазах, как нам надо - вот тебе и резонансное явление! И “торговаться” о фазовых соотношениях колебательных скоростей, напряжений нет нужды. Нам нужен технологический эффект. Вот основа. Усек?
И опять сладость торжества идеи мелким бесом вползает в мою душу. Господи! А ведь я нашел и сказал что-то путное.
Лето давно окончилось. Но яхту я не поднимал. Она была моим надежным пристанищем.
1 октября. В первый же день, когда она – Ирэна - могла убежать к “подруге” мы с ней встречались у ЦПКиО. Я стоял в тени, под первой липой у трамвайной остановке. Подошел трамвай. Вышла она, и с гордой осанкой направилась в клуб. Я, грешен, вышел из тени не сразу. Сначала на нее смотрел! И наслаждался. Откуда мне привалило такое счастье? Затем вышел ей навстречу.
- Мне надо только позвонить, - улыбаясь сказала она.
- Леночка, я еду к тебе. Я у тебя в гостях, ты поняла? Если что, то только что ушла. Целую. До завтра.
Вот они женщины. Если надо, то все найдут, сделают, попросят, уговорят. Они придавят свой стыд, упрячут его далеко-далеко. Чтобы не мешал делать великое в жизни - творить любовь! Более того. Они могут пойти на все. Только отдайте им глоток пьянящего счастья.
- Саша, я поехала к Лене. Да, не долго. Ну, часам к девяти буду. Да. Пока.
Все это она сказала мужу. Чтобы спокойно сидел дома. Пил кофе. Смотрел телевизор.
- Ты знаешь, - сказала она мне, когда мы уже пошли, - он в своей жизни дошел до ручки, точнее, до сетки. Да, прихожу как-то домой. Сидит у ТV. Смотрит. А на экране сетка! Устала я от него. Ничего ему не надо...
Мы быстро вышли в море.
...Парус белеет в море
Радостью полна душа
Мы вдвоем на просторе
Только ты и я, ты и я.
...Наша лодка крепка
Хороши паруса.
Ветер песню поет,
Ветер жизни несет...
В небе медведицы шепчутся нежно.
Жизнь прекрасна, мои друзья.
Я влюблена безмятежно.
На руле ты и я, ты и я.
И от души смеемся.
Ирэна порадовала меня взрывом страсти - давно, недели две - не виделись. На заливе был чудный закат солнца. Тишина. Умиротворение. Для меня такие мгновения, - как вечность. Они помнятся долгие годы, всю жизнь. Их не может выветрить из памяти любые передряги жизни. И, всегда, когда тяжело, когда тебя придавили, когда, кажется, уже нечем дышать, вспомнишь эти мгновения, этот одуряющий по своей внутренней духовной насыщенности вечер и... улыбнешься. И эта улыбка памяти возвращает тебя к жизни, силы твои неторопливо, но уверенно вливаются в твои жилы, плоть, дух. Ты оживаешь. И думаешь: нет, еще постоим!
На следующей неделе - 8 октября - я был уже на семинаре в МВТУ.
Надо представить себе такое. Зал с колоннами и сценой, на стенах портреты великих русских ученых на уровне Ломоносова и Циолковского. Зал видел многих замечательных людей России. Теперь тут заседает Ученый Совет по сварке. Членов Совета - до 30. Доктора, академики, лауреаты... Они вершат судьбы людей. В том числе и твою. И, кроме того, приглашенные. И, по писанному правилу, аспиранты - пусть учатся. Все имеют право задавать вопросы. Суд! Святыня! И не знаешь, где оступишься.
Я выступал час и пять минут. Доклад иллюстрировал 50 плакатами, развешанными по периметру стен. И совершил, несмотря на предупреждение, дурацкую ошибку.
Никому не дано говорить больше 45 минут. Да, на кандидатской 20, на докторской - 45! Все! Председательствующий на 46 минуте мог остановить докладчика простым вопросом:
- У Вас там еще много?
Меня, уж не знаю почему, Винокуров В.А., а он в тот день был вместо Николаева Г.А., не остановил. Промолчал. Но очень хорошо отквитался под занавес.
И так, доклад окончен. Вопросы?БикЮ Они посыпались, как горох. Большие и малые. Трудные и не очень. Иногда “нажимали” на “да” или “нет”, когда однозначного ответа и не могло быть! Я, несмотря на всю важность события отбивался, стараясь ни в коем случае не терять самообладания, твердости в ответах, убежденности.
Потом начались выступления. Конечно, “долбили” замечаниями, которые лихорадочно записывали наши девушки-ученые с кафедры. Практически все были “за”. И тут в заключение выступил В.А.Винокуров.
Он не случайно задавал мне вопросы о механизме образования сварного соединения, о научных выводах...
-...Мы слушали Юрия Васильевича целый час, - и, посмотрев театрально в часы, добавил, - пять минут. И надо же иметь такие способности, чтобы за такой срок не суметь изложить суть своей работы, чтобы всем нам было понятно, чем человек занимался, что представил на рассмотрение членам Совета. Претендент на степень доктора технических наук не смог ясно сформулировать свои научные результаты...
Говорил он немного. Но убийственно точно. Как опытнейший лектор-педагог-ученый он густо “замешал” мои ошибки вместе со своим театрально-картинным вымыслом. Все прозвучало правдой. Я был “отшлепан”, как школьник! И запомнил этот день на всю оставшуюся жизнь. У меня от таких его слов вдруг заныл затылок, который потом болел две недели!
Но все выступили “за”, сам Винокуров закончил свое выступление вполне миролюбиво, пожелав мне более серьезно подготовиться к защите. На семинаре было 144 человека. Все видели и поняли. Да, тяжела ты шапка Мономаха! Я вышел из зала условно “шатаясь”. Нам оставалось только “накушаться”, что мы - Алехин, Кулемин, Черняк, Волков - и сделали.
На следующий день я уехал к матери и брату в Днепропетровск, к могиле отца. Брат Анатолий послушал мои еще свежие впечатления, посмотрел на меня и молвил:
- Да, брат, плохо ты выглядишь нынче. Не сорвись! Надо ли тебе все это? Чего рвать жилы? В могилу степень свою не унесешь...
Через неделю, 16-23 октября, у нас в Ленинграде проходило заседание СЭВ. Встречи. Доклады. Строгая и чинная обстановка. Протоколы! Мне, как руководителю делегации, надо было “быть”. Всегда. Везде. Гости наши - немцы, поляки, словаки и москвичи жили в гостинице “Ленинград”. Конечно, в один из дней, на вечер, я пригласил Ирэну. Мы расположились в номере доктора Алехина. Она была счастлива, как никогда. Мы никуда с ней не торопились, - Алехин знал, чем мы заняты. Мгновения оказались потрясающими, т.б., что сверкающие огнями набережная Невы, дворцы, Биржа, Аврора смотрели нам прямо в огромные окна гостиницы и дополняли картину нашего опьянения...
Шел к тебе я не видя троп,
Непогоду кляня и тьму.
Цеплялся за скалы я, сколько мог,
Надеясь, что будет конец всему.
Что увижу я розмах бровей,
Гордого профиля красоту,
Широту души, как – простор полей,
Думал в небо тебя подниму.
Подниму тебя и себя
В поднебесье просторов земных,
Утащу тебя и себя
В сновидения страстей мирских…
Однако окончание летнего сезона начало сказываться. Куда? Где? Как приткнуться мне с ней? Если честно, то у меня зарплата нищенская. Премии копеечные. Да они в тот же день “запускались” в мороженицу на шампанское. Такова была, более чем десятилетняя, традиция, нарушить которую никто не мог. Да могли бы в таком беге помочь какие-то 50 р.? О найме комнаты не могло быть и речи.Так что же было делать?
Я очень стремился к Ирэне. Грешен. Она “вливала” в меня силы и уверенность в себя. Она меня вдохновляла. Ее красота, ее таинственность, ее неприхотливость, ее аристократичность были видны на ее лице, в походке, в разговоре, в наслаждениях. Она была моей защитой в этом не простом мире.
Душа поет моя о радостях земных,
Ты рядом друг, тебя я обнимаю,
Ты не услышишь слов пустых,
Свечи огарочек, пускай лишь догорает…
И вот ключи от комнаты в коммунальной квартире на Владимирской площади...
Ну, это же убийство! Не замок, а дрянь! Не дверь, а - предательница. Не открыть, не закрыть! Соседи начали пялить глаза. Одна - полоумная старуха зашумела: надо звать милицию! И хорошо, что все это было до прихода Ирэны. Она заметила, что я малость не “в себе”, и успокоила меня своей улыбкой.
7 ноября - демонстрация! Надо кричать “ура”, потому что это отличный повод “улизнуть” из дома! У меня ведь есть жена. И надо же быть бдительным! К чему ее крики?
Надо сказать, что я свою благоверную приучил к свободному своему регламенту времени. Да, и впрямь: и в институте иногда в хлопотах задерживаемся, и на заводы уезжаем...
- Почему не позвонишь? - спрашивала она меня в таких случаях. - Ведь я же волнуюсь!
- Ну, как я тебе буду звонить, если нет телефона?
Или:
- Ну, как я тебе буду звонить, если телефон в другом корпусе... И все это правда.
Давно я понял, что контроль моих перемещений по жизни со стороны супруги, мне ни к чему! И в то же время она присматривалась и принюхивалась... Пока подозрений я у нее не вызывал. Более того, я позволял ей надо мной смеяться.
Как-то, однажды, я дома, к месту, пошутил - показался перед ней в одних видавших виды кальсонах, с многочисленными заплатками и вытянутых до безобразия коленях. И пошутил: Смотри, я еще к любовнице могу зайти! В крайнем случае, вторым! Жена громко и с большим удовлетворением засмеялась! Какая же женщина пустит себе в постель такого!
Надо сказать еще, что жена меня постоянно “воспитывала” и в другом направлении. К ней шли больные. Она вынуждена была предлагать им раздеться. У нее была статистика убийственная: каждая третья женщина - халява! Тихо, спокойно она мне объясняла “устройство” женских трусов.
- Представляешь, приходит такая “вся из себя”, а трусы в промежности скатались в веревочку. В моче и остатках кала. Простирнуть ей, видите-ли, некогда!
К такому явлению я относился с “пониманием”. Жена моя со временем “забывала” об этом, и, при случае, начинала снова:
- Сегодня пришла одна. Из НИИ. Маникюр. Педикюр. А трусы в веревочку...
- Слушай, дорогая, ты мне про это уже рассказывала. Я очень рад, что у тебя все в идеальном порядке.
О демонстрации 7 ноября с Ирэной мы договорились заранее. Она тоже что-то “бухнула” мужу.
Душа моя при встречах млела…
Пусть грозы на земле идут
И ветры дуют беспрестанно,
Но и твои глаза зовут,
А губы шепчут неустанно.
О силе, красоте и доблести мужской,
О справедливости небесной,
И рядом буду я с тобой -
Полезу по скале отвесной.
Ты, женщина, и дар тебе от бога дан,
Любить и царствовать во веки,
Тобою на любовь я зван,
Хочу достойно на нее ответить.
В своих памятках у меня сделана короткая запись... Удивительно. Хорошо ли я запомнил все? На всю жизнь? Опять второе дыхание и мокрая постель от пота любви. Опять ее улыбка обалдения.Дело доходило до того, что “оттуда” временами выбивался фонтан страсти! Она лежала вся “вынутая” изнутри. В изнеможении. Мне показалось, что моя “сила” начала проявляться только после 50. А может быть это от Ирэны?..
Странная жизнь. Мы вышли на улицу. Все ходят тихо. С флажками и флагами - отдемонстрировав свою мощь. А мы?..
В лаборатории работы шли полным ходом. Мне, слава богу, не надо было в текущие темы соваться. Более того, все беспокоились за меня: когда все закончится с моей диссертацией? А я не могу добиться заседания методической комиссии института. Нет Смирнова! Приехал и снова уехал. Ну и сволота! Прости меня, господи!
И вдруг меня осенило: в положении ВАКа написано, что можно доложить на секции!.. Так чего же я лапшу мешаю. Беру “в оборот” своего старого друга - знакомого А.И.Комарчова, председателя секции. Он, кстати, пыхтел, пыхтел по поводу кочек на ровном месте, но отошел. Понял, что мне мешать не надо и согласился собрать членов секции. И заслушать меня. Видел я эту толпу. Проработал с ними уже почти 20 лет. И отношение ко мне было разное. Кому-то моя докторская диссертация пошла как кость в горле. Никак не могли проглотить. И чувствовалось это по вопросам, больше по тону, каким они задавались. Но толпе делать было нечего. Они не знали существа дела. Многие отнеслись к моей работе вполне дружелюбно, тем более, что ряд матерых специалистов по сварке официально подтвердили значимость и серьезный научный уровень диссертации. Одним словом, все были “за”. Такое решение секции давало мне право двигаться дальше. И я в последних числах декабря - 26-го - уехал в МВТУ на консультации к Г.А.Николаеву и В.А.Винокурову.
|